«Где Вик?» — спросила она вслух.
«Следующая дверь, справа».
Джина встала и пошла к двери. Она открыла ее, вышла в коридор и заглянула в соседнюю кабинку. Хант отдыхал в кресле, неподвижный, с закрытыми глазами.
«Теперь ты счастлива?» — спросил ее ВИСАР.
Ладно, для нее это было достаточно хорошо. «Убеждена, во всяком случае», — признала она.
«Никогда не говорите, что я не оправдываю ваших денег».
Хант открыл глаза и сел. «Здорово, а?» — сказал он Джине. «Только подумай, ты могла бы отправиться куда угодно в мир-системе Туриен прямо сейчас, если бы захотела. Представь, сколько это сэкономит им за год на автобусных билетах».
«Сейчас вам нужно беспокоиться только о том, как вернуться в зону отдыха», — сказал ВИСАР. «Остальные там, и они спрашивают, где вы».
«Скажите им, что мы уже в пути», — ответил Хант.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Через двенадцать часов после того, как Вишну покинул Землю, он находился в пятистах миллионах миль от средней орбиты Урана.
По внутренним часам большинства пассажиров было раннее утро, и в столовой секции Терран было тише, чем раньше. Джина и четверо из UNSA все еще не спали, занимая пару столов, сдвинутых вместе, где к ним присоединились школьный учитель из Флориды, которого звали Боб, и двое руководителей маркетинга Disney World, Алан и Кит.
«Не было ли чего-то о предке современных лошадей?» — говорил Данкан Уотт Данчеккеру. «У него были полосы, что предполагает, что полосатость могла быть унаследованным потенциалом всех типов лошадей. Так что на самом деле нет такой группы, как зебры? Они все могли быть более тесно связаны с линиями лошадей, чем друг с другом». Они говорили об исследованиях, которые Данчеккер провел на образцах ранних млекопитающих из позднего олигоценового периода Земли, которые были обнаружены в затонувшем ганимейском корабле, найденном на Ганимеде, до появления Шапирона.
«Mesohippus», — добавил Данчеккер. «Да, действительно — что делает его не такой сложной характеристикой, как можно было бы себе представить. Несколько отдельных линий могли бы тогда приобрести полосы независимо, что сделало бы зебр просто реализацией пути развития, общего для всех членов рода Equus. Это становится еще интереснее, если учесть количество хромосом, где наблюдается отчетливая корреляция между…»
Дункан кивнул, сидя со скрещенными на груди руками. Он выглядел немного остекленевшим и, казалось, был доволен тем, что Данчеккер продолжал говорить.
За другим столом сидели учитель Боб и двое руководителей Disney World, увлекавшиеся политикой.
«Возможно, ганимейцы инстинктивно являются тем, во что социалистические идеалисты пытаются превратить людей», — сказал Боб. «Но поскольку для ганимейцев это естественно, никому не нужно пытаться сделать из них то, чем они не являются. Так что это работает».
«Он прав», — заявил Эл, поворачиваясь к Киту. «Мы — конкурентный вид, и конкурентная экономическая система соответствует нашей природе. Нравится вам эта мысль или нет, мы работаем ради того, что получим мы, а не кто-то другой. Таковы люди. Единственный способ изменить их — это применить силу. И людям это не нравится. Вот почему все эти причудливые идеи о формировании человеческой природы не работают. Они не могут работать».
Сэнди откинулась на спинку сиденья и зевнула. «У меня только что было три суматошных дня, которые, я думаю, настигли меня», — объявила она. «Извините, но я буду первой, кто прервет вечеринку. Так что увидимся с вами завтра, где угодно. По ту сторону Плутона, я полагаю».
«Да, отдохни немного», — сказал Данчеккер. «Мне тоже стоит, если на то пошло. Ты, конечно, был занят. Мы не особо тебя предупредили».
«Не забудь про тот чип, который ты просила меня одолжить», — напомнила ей Джина, вставая.
«Если хочешь зайти в мою комнату, я отдам ее тебе сейчас», — сказал Сэнди.
«Что это за чип?» — спросил Хант, отвлекаясь от разговора Дэнчеккера и Дункана.
«Некоторые треки еврейской музыки, которые я собрал вместе, — сказал Сэнди. — Некоторые из них действительно дикие».
«Вик любит музыку», — сказала Джина, вставая. «Я не знаю, соответствует ли то, о чем ты говоришь, его стилю. Это была партитура Бетховена, которую ты повесил на стену у себя дома, не так ли, Вик?»