Наша третья квартира привнесла свои, совсем новые веяния. Мне понравилось впервые заходить туда. Отворять двери, прежде невиданные, застыть на миг в том трепетном ожидании перед ней и вдруг найти для себя совсем новую картинку, что-то непривычное. Признаться, не сразу привыкаешь к новому жилью, каким бы оно ни было. Кажется, первые недели было тяжело просыпаться в новом месте. Все время казалось, что откроешь глаза и встретишь книжную полку, знакомые обои. Разгружаться приходилось долго, и поначалу мы, по сути, жили на сумках и пакетах. Все, буквально, каждый метр, кроме кровати, был обложен вещами. Поэтому определить, как квартира выглядит на самом деле мог только зоркий глаз опытного выдумщика. И это помогло прижиться и продержаться долгое время. По размерам новое жилье не сильно превосходило старое, так что тут было уютно. Мне тут вскоре понравилось, потому что в каждой комнате – свой цвет. Кода утром просыпаешься – все розовое. В конце моей комнаты, перед балконом, весели длинные розовые занавески. И солнышко утром восходит по эту сторону. Солнце, упорно идя к цели разбудить меня, всякий раз преображало свои лучи в мягкий розовый оттенок, который и заливал собой небольшое, еще теплое, сонное, утреннее пространство. Как выходишь в гостиную, и сразу из теплых красных цветов попадаешь в зелено-желтое поле. Поле, потому что места четь больше и всегда немного прохладнее. Там были большие окна, возле которых на почетном месте стоял мольберт. Тут можно было удобно устроиться и, поджидая солнце, погрузиться в живопись. И тут же, рядом, два кресла, которым была отведена почетная роль читального места. И, признаться, то было одно из уютнейших мест. Днем попадало много света, а, приоткрыв окошко, можно было заслушиваться чириканием и уличным шумом. Как сейчас помню: возьмешь любимую книгу, усядешься, перекинешь ноги на соседнее кресло, сама садишься, непременно, в левое и читаешь, не замечая времени. Если отвести взгляд, сразу видишь покачивание растущего рядом дерева, небо и погружаешься в свои бесконечные мысли и мечты. Постою, бывало, и иду дальше мимо маминой комнаты. А там все оранжевое, светлое. Мамина комната была совсем маленькой, но симпатичной. Самым большим там было зеркало, а под ним тумба. Эдакая большая косметичка. Все ритуалы, что касались красоты, неизменно происходили там. И вот что я вам скажу: жить вдвоем с мамой оказалось куда спокойнее. Никаких тебе мужчин, их потребностей, боязни выйти нагишом из комнаты и прочее. Хочешь, убирайся, не хочешь – нет. Мой лучший друг как-то сказал мне, что мы с мамой больше похожи на подруг. По большей части, так и было, хотя ругались мы как самые настоящие родственники.
Со всеми плюсами и минусами, жизнь в той квартире я бы назвала временем деятельности. Там в моей жизни один за другим случились три значимых события: одно плохое, одно хорошее и одно вообще не попадающее в рамки общепринятых понятий положительного и отрицательного. Обо всем по порядку.
Программа международного обмена учениками
Дети, когда перед вами машут конфетой, будьте готовы к тому, что вам она может не достаться. И хорошо, если вам не очень-то и хотелось этот мятный леденец, но коль скоро у вас отняли шоколадку – плакать вам горючими слезами.
Когда я оживляю в памяти тот период, первое, что представляется мне – небольшой школьный коридор. Напрочь забитый детьми, шумный, огражденный от всего мира школьный центр переменок и драк, скандалов и сплетен, обсуждения новых нарядов и результатов контрольных. Мы просто проходили мимо и увидели в один из осенних дней объявление о том, что 3 октября будет проводиться конкурс, еще много всяких условий, перечня документов и т.д. Стали изучать подробности и обнаружили, что речь идет об отборе детей в программу обмена. Неизвестно, в какой момент я так прониклась идеей такой вот возможности путешествовать и узнать мир, но точно могу сказать, что это был тот первый раз, когда я стала просыпаться и засыпать с одной и той же мыслью. Начало паранойи, затянувшейся на жизнь, если угодно. Настала та самая суббота, день первого отборочного тура. Помню, как много людей тогда было, словно мы собирались на Ноев ковчег. По залу бродило много людей, и я вряд ли могла бы запомнить хоть одного из них. Тогда все прошло нормально, вечером уже были результаты. Страшно было подходить к окнам, на которых вывесили списки. Была ночь, очень холодно, хотя на улице было тепло… Уже даже не помню, сколько человек должно было пройти во второй тур. Сто? Пятьдесят? Но внезапно, совершенно случайно я увидела среди прочих имен и свое, одним из первых. На пустой улице раздался среди ночи мой несносный счастливый возглас. И это была уже другая минута, с которой что-то началось. С нее началось обманчивое чувство вседозволенности и непременного «все будет». И это ничем не обоснованное убеждение потом и метлой не прогонишь. Раз только даешь крупице хорошего произойти с тобой, как потом и в самые тяжелые, безвыходные моменты жизни эта надежда будет издевательски приходить и долго смеяться над твоим умирающим яством. И все это началось тогда. Все шесть месяцев абсолютной уверенности в своей победе. Никак не могу понять, почему я даже не думала над тем, что все может сложиться иначе.
За этим первым моментом потянулись долгие месяцы ожидания, терпения, планов. Особенно плохо шли дела зимой. Зимой в принципе все идет плохо, но куда хуже, когда зимой еще и ждешь чего-то. Придя уже на второй тур, нас было в разы меньше. Нам еще и что-то долго объясняли, растолковывали. А в конце дали кипу бумаг, которые нужно было заполнить и выслать им. Сколько же всего требовалось этим идиотам для их чертовой программы. Справки из школы, из больницы, обход у всех врачей, информация об оценках, подписанные договора, страхование, анкеты, рекомендательные письма – бред. Как много всего ненужного, ложного, пустого. Тебя вроде не учиться, а служить спец агентом высылают. На налаживание всех этих вопросов ушло еще около трех недель. Как я благодарна маме, что она все это время тогда была рядом. Сколько времени она этому отдала, бегала, выясняла, радовалась вместе со мной. Единственная, кому было не все равно. Даже папа настолько разразился этой идеей, что узнавал все новости с каждым звонком и приездом. Еще припоминаю, что тогда нам несколько вечеров подряд отключали свет. Не на долго, зато было время просто посидеть и поговорить. Сразу вижу это мамино лицо с широкой, немного ироничной улыбкой, пока я без остановки болтала о своих планах, страхах, целях и переживаниях. Сейчас уже я вспоминаю, что были и редкие разы, когда она ненавязчиво говорила мне: