— В течение более десяти лет в Бате почти не велось никакого нового строительства, и вот неожиданно там начинают убеждать людей вкладывать деньги во что-то под названием павильон для избранных, — объяснил Уэскотт. — Какой-то курорт с минеральными водами. Мы могли бы и не заметить этого, если бы не многочисленные задержки с освоением земли…
Уэскотт продолжал посвящать его во все подробности, и Эйдан вздохнул. Дело «Анны Дориан» отняло у него массу энергии, не говоря уже о риске потерять жизнь, ногу или руку, а Уэскотт ожидал, что он снова подчинится приказу — в очередной раз.
Бывали минуты, когда он сожалел, что вообще завел знакомство с ним.
Пять лет назад соблазн сделать выгодные капиталовложения распространился по всем аристократическим гостиным и охватил высшие и средние классы. Десятки мужчин, включая Льюиса Уэскотта, поспешили сделать ставку на алмазные копи в Западной Африке, добыча в которых обещала превратить их уже на следующий день в миллионеров.
Незадолго до этого Эйдан обнаружил, что удача за игорным столом позволила ему восстановить состояние, которое перед смертью потерял его отец. Математические способности Эйдана помогали и в финансовых операциях, и мысль о богатстве, которое обещали сверкающие камушки, весьма привлекла его.
Однако, вникнув в это дело, он нашел, что цифры, представленные инвесторам, просто не внушали доверия. Рабочая сила, расходы, перевозки… Расхождения были так малы, что их легко было не заметить, но, за несколько минут разобравшись в так называемых отчетах, его проницательный ум уловил всю схему мошенничества.
Он, не поднимая шума, сообщил о своих подозрениях в министерство внутренних дел, а то, в свою очередь, связалось с министерством иностранных дел, которое организовало расследование. Во многих случаях были спасены накопления всей жизни. И хотя Эйдан помогал почти анонимно, он оказался связанным надолго и по разным причинам со своим кипевшим от негодования собеседником.
Уэскотт перевел дыхание и не сдержал явного неудовольствия:
— Черт побери, Барнсфорт, да слышали ли вы хоть одно слово из того, что я рассказал?
— Конечно. — Эйдан провел пальцами по волосам и нахмурился: — А… новый курорт, какой-то павильон и что-то, как мне показалось, мелодраматическое о надвигающемся финансовом крахе.
— О, ради Бога. — Раздраженно покачав головой, Уэскотт подошел к двери и широко распахнул ее. — Кофе графу Барнсфорту, — крикнул он в коридор второго этажа борделя, — черт побери, как можно скорее.
— Спасибо, Уэскотт. Очень любезно с твоей стороны.
Захлопнув дверь, приятель насмешливо сморщил свой толстый, как картошка, нос.
— Барнсфорт, вставай и приведи себя в приличный вид. Господи, только посмотри на себя. — Он с отвращением дернул покрывало. — Тебе когда-нибудь надоест пьянствовать?
— Я это делаю ради своей страны. Как приказано, могу тебе напомнить.
— По-моему, ты слишком старательно играешь свою роль.
— Дорогой мой Уэскотт, тебе давно бы следовало принять это во внимание. — Он закинул руку за голову, — А теперь расскажи мне остальное. Какая срочность с этим проектом павильона, что ты являешься сюда и будишь меня в такую рань?
Уэскотт выдержал его взгляд.
— Мертвый член парламента, сын французского предателя и граф Манстер.
Эйдан выпрямился, простыни соскользнули с его груди.
— Все по порядку. Кто умер?
— Роджер Бэбкок. Член палаты общин от вигов.
— Как это случилось?
— По-видимому, утонул, но мы не знаем, намеренно или случайно. Служащий обнаружил его в общественном бассейне лицом вниз, утром три дня назад, за час до открытия. Эти придурки, власти Бата, очевидно, успокоились, объявив случившееся несчастным стечением обстоятельств, и закрывают это дело.
— На теле есть какие-нибудь повреждения или раны?
— Шишка на затылке, но коронер считает, что это объясняется тем, что Бэбкок упал, стукнулся головой о край бассейна, потерял сознание и поэтому утонул. Никто, кроме него, не виноват.
Эйдан задумался.
— А накануне кто-нибудь видел его у бассейна?
— В тот вечер часов около шести он снял номер в гостинице.
— А это не могло быть самоубийством?
Уэскотт пожал плечами:
— Не вижу причины. У него не было значительных долгов, его жена не изменяла ему, и он был в добром здравии, если не считать время от времени приступов подагры и легкого кашля.
— Враги?
— Насколько нам известно, ни одного.
Эйдан опять на минуту задумался.
— Что его связывает с этим павильоном?
— Дело в том, что он один из главных инвесторов.