Сзади все еще раздавалось редкое тявканье, и старик удовлетворенно качнул головой. Два пса убиты. Два его — здесь. Два же, которые там остались, — это слишком мало, чтобы занять зверя, когда подойдут стрелки. А если тур и на этот раз отобьется от врагов, кто тогда рискнет тронуть его в страшной чаще у Поганого болота?
Радостная и жесткая усмешка снова пробежала по лицу старика. Как странно! Утром вместе с паном лесничим с тоской в сердце он шел убивать тура. Теперь он охотится вместе со зверем за паном лесничим и этим выродком из Варшавы, а сердце его горит большой, нетерпеливой и жадной радостью.
Он уселся на землю, придерживая за ошейник собак, и стал напряженно вслушиваться в звуки, доносившиеся из лесной чащи.
VI. Два удара и позорная рана.
Зарядив бомбарду, лесничий оглянулся на столпившихся кругом слуг и с удивлением увидал пана Згержа, стоявшего также с ружьем в руках. Презрительная улыбка скользнула по лицу Кричевского.
— Попрошу пана, — сказал он, — отдать бомбарду человеку, который не вывихнет себе рук, таская такую тяжелую вещь… Одна бомбарда сломана туром, — уже раздраженно продолжал лесничий, видя, что врач невозмутимо стоит на месте с ружьем в руках. — Остались три, считая эту, и я не могу позволить, чтобы оружие таскалось без дела.
Пан Згерж медленно поднял глаза и ответил холодно, язвительно и спокойно:
— Я не побоялся бы в отличие от присутствующих итти вперед безоружным, но мне наскучило смотреть, как вы метко стреляете и лазаете по деревьям.
— Положите бомбарду! — яростно заорал Кричевский.
— И не подумаю, — резко ответил Згерж. — А кроме того, помните, пане, что вы наняты княгиней, — врач особенно протянул это оскорбительное слово, — и что мне поручено наблюдать за правильностью ваших действий
Лицо лесничего посинело от безудержного гнева, он выхватил из ножен кинжал и шагнул вперед, но, заскрипев зубами, остановился в двух шагах от противника. За насилие над княжеским врачом пришлось бы иметь дело с самим князем.
Страшным напряжением воли он сдержал себя, вложил кинжал в ножны, круто повернулся и почти бегом начал спускаться в чащу. Рядом также с бомбардой в руках шел верный Стецко. Пан Згерж, спотыкаясь о корни и сгибаясь под тяжестью непривычного оружия, ковылял сзади в десяти шагах. Вплотную за ним, недоуменно переглядываясь, следовали двое хлопцев с рогатинами.
Лесничий прокладывал себе дорогу как медведь, раздвигая плечами и головой кусты, и такой яростью горело его сердце, что даже мысль о туре стала далекой и тусклой. Самое чувство опасности растаяло в мутно всколыхнувшейся злобе, и группа охотников уже без всяких предосторожностей стремительно приближалась к залегшему впереди и окруженному собаками раненому зверю. Треск ломающихся под ногами ветвей далеко разносился по чаще.
Внезапно совсем новая тревожная нота прозвучала в близких уже голосах собак, редкое тявканье перешло в частый, испуганно злобный гон. Подняв бомбарду для выстрела, лесничий услыхал хруст ветвей и гулкий топот зверя справа, а не спереди, где он его ожидал. Страшным усилием раздвигая стволом ветви, он все-таки успел повернуться и, уже не целясь, почти в упор выстрелил сбоку в тура, с треском прорывавшегося сквозь кусты. Второй выстрел Стецка слился с первым в один с грохотом раскатившийся удар и, уже ровно ничего не видя в густом дымовом облаке, лесничий услыхал короткий, пронзительный, полный нечеловеческой муки вопль. Крик как-то сразу оборвался на низкой хриплой ноте, и на момент сделалось странно тихо. Только трещали вдали ветви под ногами удиравших хлопцев, да за спиной слышалось прерывистое дыхание Стецка, и в этот момент не покинувшего своего пана.
Еще через мгновение облако дыма улетело, смытое порывом ветра, и лесничий увидел себя почти на краю крошечной лесной полянки. Врач лежал на земле, опрокинутый туром. Рядом, изогнув дугой спину и широко расставив ноги, стоял зверь. Кровавая пена с хрипом вытекала из полураскрытой пасти. Вот здесь, под мокрой от пота складкой кожи позади лопатки судорожными толчками билось его истомленное сердце.
Тяжелая рогатина стала легкой и острой, и с внезапной решимостью лесничий рванулся вперед, раздвигая ветви куста, но снова замер под кровавыми зрачками молниеносно повернувшегося зверя.