— Будто бы между нами такая большая разница в возрасте, — хмыкнул он. — Через полгода мы сравняемся в положении. Разве мы хоть сколько-нибудь изменимся за это время?
— Полгода — огромный срок. Многие животные за полгода становятся из детёнышей практически взрослыми особями. За полгода болезнь может перейти в новую стадию. За полгода можно полностью разочароваться в человеке, который казался достойным.
— Или наоборот — обнаружить, что напрасно всё это время считал кого-то мерзавцем. Но в нашем случае всё решено уже давно и не нами. Полгода, три дня, шесть лет — сколько бы не прошло, итог не изменится, и нам в любом случае придётся стать у алтаря. Есть ли смысл во всех этих формальностях, если мы не чужие люди?
— На данный момент мы друг другу никто, — холодно заявила Вьенна.
— Ну, не сказал бы, что это так, — возразил юноша. — Впрочем, будь по-Вашему, мисс Гюлор. Итак... что бы Вы хотели обо мне узнать? — поймав несколько удивлённый взгляд собеседницы, он усмехнулся. — Более чем уверен, что у Вас накопилось не меньше вопросов ко мне, чем у меня к Вам.
Тут он был, несомненно, прав — Вьенне многое хотелось бы узнать о нём и его семье. Беда была в том, что она не могла сейчас одновременно думать о том, чтобы держать лицо, и вспоминать, что хотела спросить.
— Не думаю, что Вы станете честно на них отвечать, — подпустив в голос немного намешки, сказала она.
— Но кто мешает проверить? — хитро улыбнулся Александр.
— А какой смысл? — девушка понимала, что ведёт себя, как высокомерная девица небольшого ума, но разговора необходимо было избежать, — иначе она рискует выставить себя ещё большей идиоткой, потому что не в силах соображать — а более изящного способа придумать она не могла.
— До сих пор я ещё задавался вопросом, как вы с Иви сумели сдружиться, однако теперь мне всё ясно — вы одинаково себя ведёте, когда не в духе, — парень выразительно посмотрел на Вьенну. — И, конечно же, если я сейчас спрошу, в чём причина, Вы мне не ответите.
Манипуляция. Верный способ не только добиться желаемого, но и узнать, кто перед тобой. Вьенна и сама порой этим пользовалась. Что ж, выбрала роль — играй до конца...
— Совершенно верно, — сказала она и, гордо расправив спину, отвернулась и удалилась.
Ни Гюлоров, ни четы Эйверов нигде не было видно — похоже, решили обсудить что-то наедине. Девушка мрачно вздохнула — стоило всё-таки сразу сказать, что ей плохо, и покинуть это место. Сейчас бы у неё уже ничего не болело, она бы лежала на кровати с книгой, изучала бы материалы о новых знакомых и их деятельности или просто обсуждала с Кларой события вечера. И не было бы этого идиотского диалога...
Мать всегда учила её демонстрировать свой интеллект и способность здраво мыслить. Это был самый эффективный способ заработать авторитет, а ей, будущей правительнице, авторитет был необходим, как воздух — иначе с нею попросту не будут считаться, и она не сумеет удержать контроль над вверенными территориями. Узнай Элисон, что дочка при знакомстве с новым человеком (да ещё и с кем — с будущим мужем!) повела себя, как дура-истеричка — убила бы её на месте... да Вьенна и сама была готова себя убить. Какое мнение теперь сложит о ней Александр и как ей потом убедить его в обратном? Нет, нужно было уговорить родителей уехать сразу, как начался приступ, а до того — изучить всё, что известно об этой семье, чтобы не возникло мысли остаться...
— Ты какая-то бледная, — вывел её из раздумий голос Кассандры.
— Это нормально для меня, — добродушно хмыкнула она в ответ.
— Нет, ты правда выглядишь как-то болезненно. Всё в порядке?
— Да, просто... устала, — солгала Вьенна.
— Тут довольно людно и душно. Может, тебе стоит выйти на воздух?
— Пожалуй, ты права, — по крайней мере, на улице ей не нужно будет беспокоиться о том, что кто-то может случайно увидеть её истинные эмоции.
— Пошли, — Кассандра развернулась на каблуках и направилась в сторону лестницы.
На сей раз Вьенну повели не на второй, а на третий этаж. В отличие от первых двух, здесь свет зажжён нигде не был, и Кассандра почему-то не стала его включать, а взяла гостью за руку и пробиралась в темноте. Наконец они вышли к большим двустворчатым дверям, за которыми был балкон.
Холодный ветер вынудил Вьенну поёжиться, но принёс облегчение. Здесь было тихо и спокойно — никакой суеты, никаких людей, разговоров, ярких нарядов и украшений, от которых уже давно устали глаза. Не было даже звуков машин — все, кто мог бы ездить в это время в этом квартале, собрались на первом этаже.