Маленькое чудо, которое нам мимолетом показал Мэтт, удерживая на своих руках, очаровало всех, влюбив в себя с первых минут. Точная копия Кристалл заставила самого Рида - легенду эстрады - отойти от карьеры и позаботиться о любимой женщине, о дочери и, конечно же, об ее состоятельном будущем.
Слишком идеальные, слишком любящие, слишком божественные они смогли воспитать из Эйдари прекрасную девушку, которой они могут гордиться.
А что касается ее биологического отца – я его никогда не видел. Из рассказов старших я узнал, что некий Саймон Лирстен был одноклассником тети Крис, дяди Мэтта и моего отца. Типичный бэд-бой, на которого вешаются все девчонки, про которых пишут все эти сопливые романы с абьюзом. К сожалению, Кристалл не стала исключением – это ее история прошлого, которое осталось только между ней, папой и ее мужем. В школьные годы тётушка встречалась с этим Саймоном – тупое имя – и на выпускном вечере они зачали ребенка – самое глупое, что можно было сделать… И после этого его никто не видел. Старшие говорили, что этот мудак якобы уехал в другой штат в Университет, покончив со своей старой жизнью.
Сбежал ли он от ответственности, от страха или на самом деле уехал по учебе, даже не подозревая о собственном поступке – я никогда не узнаю. Есть только обрывки историй и мое мнение на этот счет, которое точно останется при мне на долгие годы. Но знаете, когда занимаешься чем-то подобным – первое, о чем стоит подумать – презервативы.
Мэтт не был отцом Эйдари. Она не носила в себе ни капли его генов, не была на него похожа внешне. Но он был превосходным, самым настоящим отцом, которого заслужила эта крошка.
Это наилучший исход…
Время шло своим чередом, она росла, познавая мир, вслед за мной, и в какой-то миг, я даже не смог опомниться, как за мной по пятам бегала маленькая девочка. Её густые шоколадные волосы, заплетенные в две толстые косы, летали за ней, как мантия, при резком торможении ударяясь о спину и попу девчонки. Пухлые алые щечки краснели каждый раз при виде меня, будто я был чем-то таким восхитительным. Серо-зеленые глаза, что напоминали мне воды океана, горели озорным детским огнем, таким наивным, таким смелым. И эта широкая лучезарная улыбка, что не сходила с ее уст, влекла.
Мои друзья смеялись и подкалывали меня, когда Эйдари - первоклашка - внезапно подбегала и обнимала меня, утыкаясь носом в мой живот, во время перемен в школе или на обеденном перерыве в столовой, но даже они были привязаны к ней не меньше, чем я. Парни давали ей вкусности каждый раз, как видели, трепали по волосам, дарили игрушки. Она постоянно восторженно лепетала обо всём: начиная с новых впечатлений от школы и людей, заканчивая знаниями и будущими целями в своей жизни, и каждый раз это было разное: медсестра, потому что она хочет ухаживать за маленькими детьми, пилот, потому что желает путешествовать, учитель - хочет давать знания и быть лучшим преподавателем, чем есть сейчас, врачом, потому что хочет помогать людям, военным - хочет защищать граждан своей страны, библиотекарем или продавцом в книжном, потому что хочет “жить” в мире книг. Меня забавляло подобное поведение и ее привязанность ко мне, но тёплое чувство, что постоянно грело сердце, приводило в растерянность.
Подросток, постоянно находившийся в холодном игноре и одновременном строжайшем контроле отца, слишком чувствителен к подобным проявлениям привязанности. Искренняя улыбка, доброта и тот искрящийся взгляд, которым она глядела на меня, опьяняли, заставляя поверить в то, что я важен, что я не замена и не занавес...
Мне было это нужно...
Эйда росла подле меня. Мы вместе взрослели, набирались опыту, учились на ошибках друг друга, помогали и утешали. Мы стали лучшими друзьями, что, как выражалась Миссис Рид, водой не разлить. Делились всем и делили всё. Между нами была связь, не веданная никому более, похожая на ту, что была между ее родителями.
Как ни странно, отец не гневался насчёт этого и против не был, он вообще не высказывался на эту тему, хотя, когда дело касалось девчонок в школе, он первый же протестовал. Тогда я боялся, что отец в любой момент наорет на меня, запретит общаться с дочерью подруги погибшей жены и его собственного друга, или сделает так, чтобы насильно отстранить меня от нее. Но ничего подобного не было... Я думал, что, возможно, ему плевать на эти отношения или что они не мешают его планам на меня.