— Что с тобой? - лёгкий, я не назвал бы это ударом, но в случае Эйдари это был именно он, прилетает по моему бедру, заставляя меня наконец обратить всё своё внимание на девушку с тревогой во взгляде.
Прекрасные серо-зелёные глаза, напоминающие мягкий океанский бриз, полны беспокойства и вопросов. Они были совершенно не такими, как у тёти Крис и, конечно же, не как у дяди Мэтта. Возможно, Эйдари носила глаза своего отца. Биологического. Которого мы никогда не видели. После той страшной аварии, где погибли родители Рид, а она каким-то чудом выжила, мой отец разрешил ей глазком взглянуть на тело виновника автокатастрофы - на своего отца - Саймона Листерса, но девушка отказалась.
“Моя мать - Кристалл Тинджерли-Рид, а мой отец - Мэттью Рид. А этот человек лишь тот, кто забрал у меня моих родителей”, - так она тогда ответила отцу.
Не знаю, насколько она похожа на него, но уверенно заявляю, что на все девяносто девять процентов Эйда Рид похожа на свою мать. Такие же шикарные длинные волнистые волосы, цвета тёмного шоколада, такая же стройная фигура, подтянутое лицо, губы, нос...
Я вижу в ней отражение Крис и Мэтта. Её внешность, его характер, и чужие глаза, которыми она взирает на меня...
Она младше, да и ниже меня, но смотрит так, будто это обо мне стоит беспокоиться, заботиться, нянчиться, когда она сама выглядит не лучше меня. И дело во все не в дороге. И не в том, что она только что проснулась. А в том, что лежит за ее красивыми устами... Эйда скрывает от меня нечто большее. То, чем смогла поделиться с отцом, но не со мной... Её что-то гложет. Как физически, так и морально...
Не просто же так мы едем в Джексонвиль, куда тогда собирались Рид...
— Что? - я через силу усмехаюсь, чувствуя небывалое напряжение во всех мышцах, - Я просто немного устал, - шепчу, пройдясь рукой по волосам.
— Да, но после чего? - напирает.
Нас прерывает наигранно сладкий голос хостес, которая наконец нашла нам номера. Всё, как я и заказывал - два одноместных. Девушка слащаво улыбается мне и просит предоставить удостоверения личности, чтобы вбить нас в базу отеля, и оплату. Я протягиваю работнице свои водительские права и, пока Рид возиться в поисках своего кошелька в сумке, протягиваю кредитную карту.
Она не заплатит ни копейки, пока я не узнаю всю правду...
— Трёхчасовая дорога для тебя шутка, что ли? - мой смех выходит сбивчивым, от чего я жмурюсь.
Эйдари не стоит вникать во все мои проблемы, пока сама по уши погрязла в своих, но ее безграничное любопытство меня убивает. У неё есть какое-то чересчур назойливое желание знать всё, что касается меня, но в ответ я не получаю ничего...
— Я не спал, - сдаюсь под напором серо-зеленых глаз.
Всё-таки она жутко похожа на дядю Мэтта, даже не являясь его родной дочерью. Их поведение, привычки, взгляды. Они идентичны. Порой, когда она сердится на меня или упрекает, я вижу на ее месте дядю, который из раза в раз ругает меня за мое детское поведение.
Будь они с тётей Крис живы, сказали бы что-то подобное: “Сопляк, тебе уже двадцать три, а ты ни на каплю не вырос. Занял должность благодаря отцу, собираешься жениться на нелюбимой женщине, ведёшь разгульный образ жизни, делаешь больно нашей дочери. А когда-то в грудь бил - говорил, что она станет одной из Вас”.
Невольно морщусь от реалистичности своей фантазии, слегка сжимая руки в кулаки и делая глубокий вдох. Если бы они были живы, всего этого бы не было... Эйдари бы не закрылась от меня, не отказалась бы от своих чувств, Бритни бы не появилась в моей жизни, как и ее характер, и ребенок, я бы не проводил ночи напролет в клубах...
Я не мог заснуть последние два дня - во снах мне являлись мама и тётя Крис. Они стояли неподвижно, взявшись за руки. Смотрели на меня разочаровано, пока я кричал, звал их, оправдывался... И как бы быстро я не бежал, не мог приблизиться к ним ни шаг. А они всё молчали...
Молчаливое презрение - самая ужасная на всём белом свете вещь. Особенно, когда исходит от близких людей. Одних взглядов достаточно, чтобы ты понял, насколько низко пал. В них нет ни злости, ни обиды. От того они и страшнее. Нельзя обвинить человека, который молчит, который не испытывает к тебе ненависти, но всё же высказывает глубокое неодобрение. Люди, которые стали семьей, которые переломили ход моей жизни, которых ни за что в жизни не хочется подводить, которых больше не вернуть, испытывают неприязнь к человеку, которым я стал, но всё ещё продолжают любить, потому что я не чужой... Это клинком рассекает мне сердце...