И когда он стал таким? Ему нужно было лишь дать пинок моим признанием болезни, чтобы он включил режим “мажорик"?
— Не веди себя так со мной.
— А как мне стоит вести? - наигранно удивленно, а в его голосе так и сквозила злоба, - Скажи мне, как мне нужно себя вести? Ты же устраиваешь мою жизнь, - усмехается парень, - Отправила в юракадемию, приставила ко мне Лиама, нашла и сделала моей невестой Британи, заставила принять сделку с отцом и стать исполнительным директором, не спросив меня, чего хочу, - он лепетал все это на одном дыхании, периодически рыча и стреляя молниями из глаз, - Так что да, конечно, скажи, как мне себя вести.
Я туплю взгляд не в силах вынести его натиск.
— Раз нет ничего путного, просто доешь уже свой завтрак, и поехали, - он быстрым движением отодвигает свою тарелку, встаёт из-за стола, - Я буду в машине, - и уходит...
Я слежу за ним, как он постепенно удаляется что-то печатая в телефоне, как за ним закрывается дверь ресторана, а после склоняю голову, обливаясь горячими слезами.
Какая же я дура...
***
Прошлым вечером:
— Ты плакала? - раздается на том конце встревоженный голос, от которого я хочу еще сильнее разрыдаться.
Нос неприятно щиплет, губы дрожат, а в горле застыл ком обиды и горечи.
Я оплошала. Совершила глупость, которая принесла многим людям боль. И самую большую, самую острую и невыносимую получил Джош. Парень, по уши влюбленный в меня, готовый совершить любой смертный грех для моего блага. Мне просто нужно было умереть тогда, еще четыре года назад, вместе с родителями...
— Он знает... - сдавленно произношу, но конец всё же теряется в моем диком всхлипе.
— Эй, что такое? Что случилось?
— Он знает... - давясь слезами, повторяю, - Питер... Он всё узнал... узнал... Сказал, что ему рассказала это мама во сне... мама... моя мама... Понимаешь? За что она так со мной? Зачем мне всё это? Я люблю его, а он теперь играет со мной... Зачем? Что не так с твоим сыном?
Дыхание периодически спирает, а меня саму потрясывает от собственного состояния.
— А, я уж было подумал, что ты одумалась, - разочаровано звучит мужской голос, что бьет меня под дых.
Что он только что сказал?
Так ошарашена, что даже не замечаю, как перестаю реветь.
— Сын мне написал, - спокойно говорит мужчина, охлаждая мою истерику и заставляя злиться, - Думал, он обрел стрежень после разговора с тобой, а на деле твои проблемы опять решает Криста.
Сердце замирает, предшествуя вспышке злости, на что моих легких явно не хватает. Дыхание спирает, обдавая все огнем. Альвеолы наполнились жаром. Дышать больно и неприятно. И я бы вовсе перестала бы по своей воле, но Питер здесь. Он говорил со мной. Всё продолжал провоцировать.
Спотыкаясь, я все-таки встаю с кровати, и не пройдя и двух шагов валюсь, не в силах координировать свои движения, свои ноги. Тянусь к сумке, стоящей на комоде. В ней были мои наркотики, что должны были подавлять подобную боль. Она падает на пол рядом со мной. Роюсь в поисках своего волшебного контейнера.
Кислород обжигал, но все же в достаточном количестве протекал по всему моему телу, создавая ощущение внутреннего пожара.
Нахожу маленький пластиковый пенал на самом дне сумки. Специально спрятала его туда, чтобы никто не смог его просто так увидеть, чтобы не было вопросов. Достаю из него шприц с прозрачной жидкостью, что принесет мне безграничное удовлетворение.
— Ты всегда была такой, - хмыкают на том конце, - С тобой всегда должен был быть кто-то: Мэтт, Криста, мой сын, моя жена, - он делает долгую паузу, - я... В одиночку ты просто не умеешь.
— Да что ты можешь знать! - ломано кричу, прижимая шприц к своей груди, будто это могло унять ту боль, которую Питер приносил мне своими словами, - Тебя не было рядом! ТЫ не мог знать ничего из того, что сейчас говоришь! Ты не общался со мной до того, как мои родители не погибли. И ты не смеешь судить меня за эти последние четыре года, за которые я... - встречаюсь с теплыми шоколадными глазами, что с тревогой следили за мной, - умирала...
Что он здесь делает? Как он зашёл в номер? Зачем он сюда пришел?
Всего десять минут назад он выставил меня за дверь из-за моего признания в любви, а теперь что...
Пока я судорожно вытираю свои мокрые глаза и щеки, пытаясь контролировать своё дыхание, Джош в один присест пересекает разделявшее нас расстояние, присаживается возле меня на корточки и выхватывает телефон.
— Что ты...
Он молча зыркает на меня, приказывая замолчать, сбрасывает вызов и откидывает телефон на кровать. Судорожный выдох вырывается наружу, и я вздрагиваю.