“Счастливый конец”...
Трагичная, потому что это вовсе не история. В жизни не бывает хороших концов, это же не какой-нибудь роман Холли Блэк или Моны Кастен. К сожалению, такое просто нереально...
“Зачем...”?
— Мисс Таймс, - с легким нажимом начинаю, - История планировалась быть не романтичной, а поучительной, чтобы заставить людей понять, как же скоротечна жизнь и что мы не всегда властны над происходящим, хоть и думаем, что это так.
— Я понимаю, - кивает блондинка, - Но можно было ведь сделать какой-нибудь резкий поворот и...
Следующие слова дались мне с адским трудом...
— Не считаете, что смерть - самый непредсказуемый поворот, который может быть в данной ситуации?
Прошло уже десять лет, а у меня до сих пор перед глазами бездыханное тело Эйды, полулежащее рядом, на переднем сиденье. До сих пор помню тот ужас, что появился от взгляда на ее бледное лицо, посиневшие губы и безжизненное тело. Мне было страшно, больно. Я не был готов к этому, но она... знала...
— Да, для главного героя это был поистине жестокий удар, - смеётся.
Я ненавижу обсуждать свою личную жизнь с кем-то, тем более в таком направлении. Даже если они говорят о книге, я всё равно помню, как тащил труп любимой девушки в ближайшую больницу, как они печально качали головами, объявляя о скоропостижной смерти, как неизвестно откуда появился мой отец и наш семейный врач, как я не мог отцепиться от безжизненной руки, продолжая прижиматься к ней целовать, рыдать.
— Тебе должно быть сейчас тяжело, Джошуа. Но она не страдала, - слабая грустная улыбка отразилась на лице врача.
Ему она тоже запала в душу... Она была такой... Такой же, как и ее мать. Нереальной. Душевной. Всепоглощающей.
— Она хотела увидеть океан, - слабо говорю, тупя взгляд, - Я не успел...
— Эй, парень, - на мои глаза навернулись слезы, в его я тоже увидел блеск, - Она провела эти пять лет в муках от предстоящей смерти, - “пять” - отдавалось у меня в голове, - Не могла решиться что-то изменить, пока не будет точной информации о ее смерти. Ваше путешествие стало для нее поистине волшебным.
Если бы я только откинул все эти “если бы...”, если бы настоял на своем, если бы не тянул время, следуя в Джексонвиль, а развернулся и повез бы ее к Зейну. Мы бы успели. Мы бы смогли...
— С чего вы...
— Она любила тебя все свои девятнадцать лет...
— Двадцать... - тихо поправляю я.
Сегодня ей исполнилось двадцать лет. Она была жива и встретила свои двадцать лет с улыбкой тараторя различные веселые моменты нашего прошлого. Она была... счастлива в свои двадцать...
— Прошу, - качаю головой, прогоняя все эти болезненные воспоминания, - давайте отставим обсуждение книги и перейдем к более важным вопросам.
Спохватившись, женщина согласилась и, извинившись, показала мне отредактированную версию истории, будущую обложку, под которой она будет печататься и продаваться, и рассказала об изначальных тиражах. Пролетел час, как я смог вздохнуть спокойно и наконец покинуть пределы Нью-Йорка.
Эта история будет рассказана всем, как поучительный урок, способный уберечь других от боли, страданий, нерешительности...
Когда я прибыл к могиле Эйды, похороненной возле моей матери, перед ними уже лежали свежие букеты лилий. Белые для Эйды - символ юности, чистоты и непорочности, голубые для мамы - готовность принять приготовленные судьбой события.
— Отец...
Слёзы, что за десять лет никак не найдут себе конца, вновь проступают на моих глазах, накрывая полупрозрачной пеленой. Едва различаю очертания на камне, падаю на колени, продолжая вздрагивать под всхлипы.
Всё это время я постоянно просил прощения - я был виноват - но всё, что я теперь мог - шептать холодному камню слова извинений, изливать чувства слезами, что никто не увидит и не услышит...
— В этой войне ты победила...
Конец