Медленно падаю лбом на стол, пытаясь проморгаться от маяков в глазах – кокс или..?
Блять…
- Мучить меня пришла?
- Ну не одному ж тебе развлекаться! – срывается она. – Давай! Жри свое «счастье»!
Высыпает рядом с моим лицом горсть разноцветных колёс.
- Всё не так, Кроха… – поднимаюсь я.
- Аха… давай, – ухмыляется она сквозь слезы. – Расскажи мне про своё очередное горе. Разорви снова нахуй мою душу!
Отворачивается…
Её плечи вздрагивают одновременно с рваным дыханием.
Обняв сзади, начинаю тихо укачивать…
- Уходи от Валери, Элли… – начинаю нашептывать я ей. – Ты замечательная… Тебя надо любить… Заботиться…
И она качается вместе со мной, затихнув и зависнув, смотрит вперед.
- Нет… мое место здесь, – качает она головой. – Не хочу, как ты… попробовать и не суметь. И жить с пониманием своей ничтожности. Я лучше буду верить, что «Сумерки» – это мой выбор, а если захочу, то все смогу. Но пробовать не стану никогда!
- Ты сможешь…
- Не надо, блять, мне рассказывать. Ты мне уже все показал. Мы все тут шлюхи, слабаки и наркоманы. Ты лучший из нас, но и ты ничтожество…
- Элли… – пытаюсь объяснить я ей. – Я просто не могу ТАК. Когда каждый день… это как ожидание смерти! Я больше не могу… Я выбираю самоубийство.
- Я… Я… Я… А ОНА?!? Вот она твоя любовь, Лекс, – ее руки отталкивают мои. – Это всё херня и отмазки! Ты просто съехал! Устал и съехал! Вот и вся твоя любовь… Может она вообще такая – любовь… Спасибо, что показал…
Пару шагов к двери, и я срываюсь, перехватывая её и рывком разворачивая к себе:
- Не смей, Кроха, топтаться по мне!
- А то что!? – толкает она меня в грудь. – Добавишь порцию амфетамина, чтобы не грустить!?
- ДА! Да! Она сильная, я слабый! Да! Давай, презирай меня за это! – ору я ей в лицо.
Боковое зрение ловит чей-то алый силуэт, и мы резко оборачиваемся на открытую дверь.
Валери…
Мы с Крохой оба пятнами, и в ярости стоим друг напротив друга, словно перед рывком.
- Лекс… – делает шаг внутрь Царевна, и ее взгляд падает на стол с нашими «конфетками». Кисти резко сжимаются в кулачки, мелькая алым маникюром, и губы превращаются в жесткую кровавую линию. – Брендон, выйди, – тон такой, что Элли мгновенно дергается к двери. – Нет! – тормозит её Вэл. – Лекс, погуляй-ка ты…
Выдернув из рук Алисы сигареты, вылетаю за дверь.
В клубе аншлаг… Всё правильно. Сегодня жгут молодые и знаменитые. И я не в последних рядах. Только они идут на сцену, а я на эшафот. Каждый должен исповедаться перед смертью. И мой концерт – это попытка переписать на чистовик и оставить, только самое-самое, а еще он – моя исповедь… Жаль, что ни ей...
Говорят самоубийство – это слабость… И если это так, то Элли во всем права!
Во всем, кроме одного.
Да – я «игрушка», я наркоман… неуравновешенный придурок… слабак… кто там еще?
Но…
И если я сейчас совершаю ошибку, то кто должен остановить меня, если не она!?
Почему она не рядом, когда я так слаб!?
Да, да… я и сам знаю, ответ на этот вопрос… я сам её подставил перед отцом. Дал повод для шантажа…
Всё так, но сердце иррационально чувствует – НЕ ТАК!
И я не доверяю моим спаленным химией мозгам, а ему верю…
Верю – быть рядом в её силах!
Но она не рядом...
И нахуй не надо мне тут никакой логики!
Скоро мой выход и голова начинает кружиться. Стробоскоп превращает мой внутренний коматоз в сюр, но мне не страшно – я не забуду ни одной строчки. Они впечатаны в меня…
Кто-то толкает в спину, желая удачи, и я чувствую руки ребят, которые пытаются поддержать перед выходом, хлопая меня по плечам. Конферансье чего-то там орет со сцены и зал взрывается гулом и аплодисментами.
Слышу первые тяжелые ноты своего трека…
Открываюсь, выходя под прожектор, и толпа затихает под тяжестью всего, что я принес им.
И, пробегаясь слепыми глазами по залу, я впиваюсь ими в знакомый силуэт… Может, мне это, конечно, кажется… даже наверняка…
Но я буду думать, что это она там, в толпе и я буду рассказывать сейчас свою версию нашей истории.
Зачем?
Не знаю… У исповеди нет логики…
Передо мной лежит красивая и нежная,
Я сфоткаю её на память...
Будет слайд шоу.
И мы друг друга изнасилуем тут бешено,
Она полюбит меня может,
Но ей не узнать, что...
Не вспомню я её...
Нахально и грубо
Мы займёмся с нею тем, что называешь ты любовь.
Она одна проснётся в этой спальне под утро,
Ведь не даст мне с нею быть незаживающая боль...
Перед глазами прокручиваются первые моменты нашей встречи: ее пластика... ее испуг... смущение... улыбка... летящие в коридор кроссовки…
Ее мокрые волосы, ее губы, пьющие отраву прямо из горлышка… Ее глаза!
И я выдаю, выдаю ей свою версию… пусть знает… Пусть смотрит какой я есть! И как она вписалась в мою циничную реальность…
И что наделала со мной!
Пусть поймет…
А перед глазами наши головокружения… И моя решительность взять её хотя бы на миг!
А потом так много её! Ее невинность, чувственность и страсть!
«Я буду любить твои глаза…» и моё ожившее сердце…
Мои отчаянные попытки унести хоть немножечко ее с собой.
И я знаю – то, что было между нами навсегда останется. И я умоляю мою девочку…
Вспоминай меня ночью,
Не поцелую на прощание точно.
Время вернуть назад, я знаю, ты хочешь,
А я уйду и не вернусь,
Но вспоминай, но вспоминай меня ночью.
Вспоминай меня ночью,
Вспоминай меня ночью.
Любовь неусваиваема давно мною,
Но все грехи я посланием этим, дай Бог, смою…
Зал орёт, хавая мою боль.
Мне не жалко… Пусть.
Пусть знают все!
Их прошибает.
Толпа – словно усилитель моих эмоций и чувств, и мне, кажется, моя девочка плачет от моей безнадеги…
Но безнадега – это не все, что у меня было!
И рассказываю ей нашу маленькую сказку…
Моё сердце радо обманываться. Сейчас я весь там, в том маленьком тревожном, но счастливом мгновении. И я даже, кажется, улыбаюсь, потому что весь зал улыбается вместе со мной… И мне, кажется, ее глаза тоже смотрят этот наш маленький, но счастливый эпизод.
Уснула рано... и спала сладко-сладко....
Я просидел бы до утра у твоей кроватки,
И любовался тобой, как любовался Эдвард
Своей любимой Беллой... твоим прекрасным телом…
И может я не сильный, как и он, не столь красивый,
Но я доверил тебе свое сердце – носи его
Возле своего... ты же любишь эту сказку?
А я ради тебя готов в ней поучаствовать...
Готов любить тебя, как он, даже сильнее!
В сто раз сильнее! Да и люблю на самом деле...
И знаешь, я подумал, мы же с ним так похожи:
В его венах нет движения – в моих тоже.
И дело в том, что... когда я дышу тобою,
Я замираю весь, будто застывает кровь.
Только не думай, что холодный, не переиначивай,
Потрогай мое сердце, вот... горячее горячего…
Давай представим, будто мы попали в сказку,
Будто я – Эдвард, а ты – Белла, и пусть опасна
Эта любовь... ты будешь для меня богиней,
А я твоим... личным сортом героина…
Моё разорванное уже сотни раз сердце в очередной раз сжимается от боли, вспоминая, как посмело поверить, в то, что всё возможно... В то, что имеет смысл в моем глючном организме!
У него есть еще пару минут, пока звучит трек, чтобы стучать не бессмысленно...
Эта любовь не поддается описанию,
но только не для нас, мы и так знаем все сами.
И может я не Эдвард, а ты не Белла вовсе,
но давай забудем все и на миг представим...
Давай представим, будто мы попали в сказку,
Будто я – Эдвард, а ты – Белла, и пусть опасна
Эта любовь... ты будешь для меня богиней,
А я твоим... личным сортом героина
Моё больное капризное тревожное счастье и моя надежда на нее…