Хлоя оживает и толкает меня в грудь.
– Отпусти!
– Пожалуйста! – негромко прошу я, отпуская руки. – Просто выслушай, а потом принимай решение.
Но она не слушает меня. Отворачивается и смотрит на него.
У него на лице - хаос, молчаливый, умоляющий монолог.
– Хлоя…
Делает шаг к нему. Близко…
Такая хрупкая и ранимая в моей белой, огромной для нее толстовке…
Ее ступни все избиты и порезаны… Моя русалочка…
Она не должна так делать. Это неправильно. Хотя, я понимаю. Я тоже купирую свою душевную боль физической.
– Дэм… – ее рука взлетает в волосы и останавливается там. – Ты что-то делал за моей спиной?
Он закрывает глаза, и его пальцы бороздят лоб. Медленно кивает…
– Но, я хотел бы объяснить… – шумно выдыхает.
Побудь в моей шкуре, темный принц!
– Не знаю… – ее плечи опускаются, и она беспомощно, и не очень внятно говорит, как будто сама с собой. – Я так устала… От всего… И от вас обоих. Вы все время врете! Зачем вы мне врете?.. Я что - не заслуживаю правды?… Не хочу ничего… Можно, я просто пойду? Не ходите за мной… Я хочу одна…
– Ну, куда же ты пойдешь, Хлоя? – перехватываю ее, прижимая к себе опять. – Твои ноги… как ты будешь танцевать? Ведь все воспалится завтра и будет болеть…
– Я не хочу танцевать. Хочу просто погулять и ни о чем не думать. И о тебе не думать…
Наш разговор совсем надломил ее, и она мягкая и податливая в моих руках, хотя я чувствую, что ей хочется вырваться и сбежать от нас. Но, алкоголь и усталость не дают ей этого сделать.
Скрип тормозов развеивает неопределенность, зависшую между нами тремя.
Кроха.
– Верните девочку! – пьяно требует Элли, вставая ногами на сиденье и уперев в бока руки.
Прикинув все «за» и «против», и, надеясь, что они таки проедут эту сотню метров, не въехав во что-нибудь, я поднимаю мою девочку на руки и аккуратно усаживаю рядом с Крохой, пристегивая ремень.
– Пять миль в час!
Элли пьяно фыркает мне в ответ, и, вальяжно развернувшись в миллиметрах от наших тачек, газует, увозя с собой Хлою.
Вот и все. Очередной раунд закончился. Опять ничьей. Нам не о чем разговаривать, и мы молча разъезжаемся, каждый в свою сторону. Я медленно еду прямо, не понимая - куда и зачем. Перед глазами только она – мягкая, разочарованная и слабая. А я еду куда-то, совершенно в другую от нее сторону, а должен быть рядом.
Бью по тормозам и разворачиваюсь, набирая параллельно Алису.
– Мы спим… – вяло бубнит она в трубку.
– Это хорошо. Я буду через десять минут.
– Где?..
– Не тупи, Кроха!
– Ладно… открою.
В полуголом виде Кроха впускает меня внутрь.
– Ну, и че ты приперся? – зевает она. – Не мог до утра потерпеть?
Я молча прохожу мимо нее. Не факт, что утром у меня будет шанс. Не факт, даже, что она вспомнит хоть слово из сегодняшнего разговора.
– Планируешь выселить меня из кровати?! – возмущается шепотом Алиса, догоняя меня.
– Да. Иди на диван.
– Совсем охренел уже… – вяло бубнит она, стягивая с кровати одно одеяло, и уходит в другую комнату, закрывая за собой дверь.
А я остаюсь…
Сажусь на кровать рядом с ней.
Сколько дней прошло с тех пор, как я касался ее последний раз? Мне кажется - вечность… Меня всего ломает, но это - не боль, это - потребность. И мне хорошо сейчас. Ее тело любит меня, а мозги сейчас в отключке, поэтому я знаю, что все делаю правильно. Быстро скидываю джинсы и ложусь рядом, укрывая нас одеялом. Она в моих руках, и это так правильно, что не могу сдержать стон удовольствия и облегчения. Завтра все может измениться, но прямо сейчас у меня - целая ночь!
Я нежно поглаживаю кончиками пальцев ее спину, пробегаясь по всем моим особо любимым местам – ямочки, лопатки, позвоночник, шея… И дышу ее запахом, отпустив, наконец, свои легкие.
Она со мной.
Это невероятно хорошо. Это - такое облегчение и удовольствие, что у меня кружится голова. Стараясь не разбудить, целую ее висок, и веду губами ниже, замирая в районе шеи.
Не хочу ее будить, но не могу не делать этого! Я слишком скучал и слишком долго думал, что потерял… Поэтому мое тело не слушается, и руки становятся все требовательнее, сжимая и наглаживая ее, пока она со стоном не прогибается мне навстречу, заставляя меня тихонько рычать ей в ушко.
– Так скучал по тебе… – шепчу я, и она, всхлипывая, обвивает мою шею руками. – Да, моя маленькая… Люби меня тоже… Я умираю без тебя…
Вжимается в меня сильно-сильно, сжимая в руках мои волосы.
– Ненавижу тебя… – шепчет мне чуть слышно.
– Я тоже люблю тебя… До безумия! Верь мне, пожалуйста! Выслушай меня!
– Замолчи. Ничего не хочу знать… – ее губы скользят по моей коже, и я теряю нить разговора. – Просто люби меня сейчас… Сейчас мне плевать…
Я отстраняюсь, всматриваясь ей в глаза – они пьяные и темные. В них - боль и желание.
– Нет. Не хочу так, – из ее глаз льются слезы, и я собираю их губами.
– Разве ты не для этого здесь? – ее пальчики рисуют нечеткие узоры на моей груди, и я сглатываю ком в горле, чтобы не реагировать сейчас на нее так, как она требует.
– Не для этого… – целую и прижимаю к себе, захватывая и останавливая ее руки. – Очень тебя хочу! Но сначала мы поговорим. Ты обещала верить мне… Я ни в чем не виноват перед тобой… Нет. Виноват, конечно. Очень! Но только в том, что старался уберечь тебя от себя.
Но ее губы не дают мне говорить, требовательно закрывая мои.
– Подожди… – прошу я, пытаясь остановить ее.
- Заткнись... Делай то, что умеешь...
– Хлоя... Я дам тебе все, что захочешь. Но… Только не используй меня так… Если ты считаешь, что… Бл*ть, да пожалуйста, маленькая! - уворачиваюсь я от ее губ.
– Замолчи! – зло шепчет она и тут же вскрикивает, когда я касаюсь ее ступни своей.
Твою мать!
Быстро освободившись от объятий, срываю одеяло и устраиваюсь у нее в ногах. Темно, и я почти ничего не вижу, поэтому, подняв за щиколотку, аккуратно провожу кончиками пальцев по коже – ссадины. Она с шипением дергается, пытаясь вырваться из моих рук.
– Ну, вот видишь, что ты натворила!
– Плевать…
– Не вздумай засыпать. Я вернусь сейчас.
Включаю ночник и смотрю на нее – заплаканная, злая и возбужденная. Красивая…
Иду к двери, но, в последний момент оборачиваюсь. Мне нужна аптечка, но я, реально, боюсь выйти из комнаты – окно открыто, и мы одновременно оглядываемся на него.
– Только попробуй!
Закусывает губу. Ну, уж нет! Сворачиваю в ванную и быстро нахожу нужную коробку над раковиной. Возвращаюсь. Сидит на кровати по турецки и рассматривает ступни. В трусиках и короткой майке… Аппетитная и пьяная... Тушь растеклась, делая ее глаза огромными и агрессивными, а растрепанная копна волос довершает образ эротичной фурии. Зло смотрит на меня.
Хочу…
Быстро и агрессивно…
Выколотить, бл*ть, из нее членом всю ее хе*ню!
Чтобы снова была мягкая и сладкая. Она и сейчас о*уенно сладкая…
– Больно? – сипло спрашиваю я, пытаясь отвлечься.
Ее ступни в пыли, и ранки немного кровоточат – инфекция обеспечена.
– Я сама! – требовательно тянет руку к аптечке, но я откидываю коробку в кресло. Фыркает и ложится на кровать, закрываясь от меня одеялом.
Ухожу опять в ванную и включаю воду во весь напор, чтобы быстрее наполнить Крохин мини-бассейн.
Она уже на коленках на краю кровати и тянется рукой к аптечке.
– Хлоя… – выхватываю у нее из руки коробку. – Раздевайся…
К злости во взгляде прибавляется возмущение.
Это забавно… И не могу удержаться от улыбки:
– Ты же хотела?… Нет?
– Уже не хочу! – фыркает на меня сердито.
Но это ни черта не прокатит сейчас. Ты БУДЕШЬ со мной разговаривать, Хлоя. Хватит этой нездоровой ерунды в нашей жизни.
– Раздевайся, маленькая… – прищуриваюсь, разглядывая ее затвердевшие соски, просвечивающие через тонкую ткань, и медленно делаю пару шагов по направлению к ней. – Или я сам посрываю с тебя все это…