Мгновение мы молча смотрим друг на друга, оба понимая, что переступили черту. Он не может оставить без внимания моё неподчинение.
Я бегу.
Он сжимает в кулаке прядь моих волос и дёргает меня назад. Я снова наношу удар, но на этот раз Лон уклоняется, обходя меня. Одной рукой он обхватывает мою шею. Другой сжимает моё запястье, выкручивая до тех пор, пока стекло не выпадает из моих пальцев, со звоном падая на пол. Затем Лон лапает меня, разрывает мой корсаж, его пропитанное алкоголем дыхание шепчет мне на ухо ужасные вещи.
Раздаются три быстрых стука в дверь снаружи номера, за которыми следуют два медленных.
Алек.
Лон толкает меня на кровать. Я переворачиваюсь на спину, царапая ногтями его глаза. Его дыхание шипит в горле, его пьяные движения на матрасе ватные. Я резко бью коленом между его ног.
Он кричит и падает на бок, обхватив себя руками. Я использую свой шанс, спрыгиваю с кровати и бросаюсь к двери, хотя и знаю, что теперь наш побег невозможен. Лон последует за нами. Мы, вероятно, даже не успеем покинуть отель, как нас задержат охранники и обеспокоенные граждане, внимательно изучающие моё разорванное платье и кровь на моей ладони.
Но я не могу здесь оставаться.
Я отпираю дверь — Лон, должно быть, щёлкнул замком, когда вошёл, — и поворачиваю ручку. Дверь приоткрывается всего на сантиметр, прежде чем Лон врезается в меня, сбивая с ног. Я головой ударяюсь об угловой столик. Звёзды взрываются перед моим взором, размывая мир вокруг меня. Алек врывается в комнату и наносит удар кулаком прямо в челюсть Лона. Лон отползает назад, но Алек не останавливается. Его кулаки, как молотки, превращают лицо Лона в месиво.
Ярость сделала его диким.
Я пытаюсь сесть, но у меня кружится голова, и темнота снова застилает мне зрение.
Всё исчезает.
Когда моё зрение возвращается, Лон уклоняется от ударов Алека, наносит ответный удар, восстанавливая равновесие. Алек рычит и врезается в грудь Лона, сбивая их обоих на пол. Я слышу, как они дерутся на полу — удары кулаков, рассекающих плоть, — но не вижу их за мебелью.
Бой внезапно прекращается, и раздаётся какой-то металлический щелчок. Это знакомый звук, который я слышала бесчисленное количество раз в детстве, когда отец стрелял по мишеням на заднем дворе нашего загородного дома, готовясь к охоте, но здесь, в этом маленьком, переполненном пространстве, где нет животных, которых можно убить, он звучит неправильно.
Алек отталкивается от пола, выставляя руки перед собой. Следующим появляется Лон, держа в руках охотничье ружьё отца и наводя прицел.
— Я не позволю тебе забрать её, — рычит Лон.
Голос Алека мягкий. Успокаивающий.
— Ты не хочешь этого делать.
— Если ты сейчас уйдёшь, — говорит Лон, — я оставлю тебя в живых. Если ты этого не сделаешь, я всажу тебе пулю в сердце и скажу полиции, что застал тебя в комнате моей невесты, когда ты насиловал её.
Мускул на челюсти Алека дёргается.
— Я не уйду без Лии.
Лон смеётся.
— Я позволю себе не согласиться.
Знакомый, решительный блеск вспыхивает в глазах Лона, а улыбка скользит по его губам, и всё, о чём я могу думать, это то, что он не будет стрелять, если я встану перед Алеком. Он мог бы объяснить смерть Алека как самооборону, но не сможет объяснить мою.
Игнорируя боль, пульсирующую в моём черепе, я отталкиваюсь от пола — не стреляй — и прыгаю перед Алеком в миг, когда треск выстрелов пронзает воздух.
На секунду мне кажется, что он промахнулся. Но затем острое, жгучее ощущение, похожее на жидкий огонь, пронзает мою грудь и, опустив взгляд, я обнаруживаю, что на моей блузке расцветает красный цвет.
Всё происходит медленно — Алек подхватывает меня на руки, когда я падаю. Алек выкрикивает моё имя. Алек прижимает моё тело к своему.
Лон тоже кричит, но не приближается ко мне. Вместо этого его дыхание становится хриплым. Его дорогие ботинки стучат по деревянному полу. Он расхаживает, бормоча что-то себе под нос. Паника охватывает меня, когда я понимаю, что вообще не спасла Алека, что Лон всё ещё может перезарядить ружьё, что он, возможно, даже сейчас ищет патроны. Я пытаюсь отыскать его взглядом, пытаюсь увидеть, что он делает, но Алек обхватывает моё лицо руками, заставляя меня снова посмотреть на него.
— Посмотри на меня, — говорит он. — Останься со мной.
Я пытаюсь дотянуться до него, но мои руки и предплечья онемели. Как и мои ноги, вплоть до колен. Я дрожу, зима воет в моих костях.
Мне никогда не было так холодно.