— Прости. Дела были неотложные.
Конечно, она мне не поверила, но развивать эту тему не стала.
— Рассказывай, зачем звонишь, — спросила со скучающей интонацией.
— Я тут по такому делу, — внезапно накатило смущение, — хочу напроситься к вам на постой.
Да-да, взрослый двадцати двухлетний лось собрался под крыло к мамочке.
— Что не так с твоей квартирой? Разбомбил в очередной гулянке?
— Все с ней в порядке. Просто… просто…
— Просто соскучился, — с изрядной долей иронии продолжила она.
— Можно сказать и так.
Заскучал. Уж больше трёх лет скучаю, и только сейчас понял, насколько это серьезно.
— Приезжай, конечно. Ты же знаешь, двери нашего дома для тебя всегда открыты. Кстати, комнату твою я уже подготовила, — сказала, не скрывая усмешки.
Мама — всегда мама.
— Знала, что приползу?
— Знала, — согласилась она, — когда тебя ждать?
— А вот прям сейчас и жди. Такси приедет, и я к вам.
— Шустрый какой. Ну давай, жду. Только не шуми, как приедешь. Девчонки спят уже. Нам с Алиской вставать завтра рано, а Яна с дороги устала.
— Хорошо.
Ну вот и с возвращением в прошлое. Допрыгался.
Глава 3
На утро, несмотря на то что полночи проворочалась, предаваясь воспоминаниям, я проснулась совершенно выспавшейся и бодрой, как огурчик. Правду говорят, что в родительском доме даже стены силы дают.
На улице стоял поздний зимний рассвет, и снова в воздухе неспешно кружил снег, искрясь в свете уличного фонаря. Хорошо. Спокойно.
В самом благостном расположении духа я спустилась вниз и услышала, как на кухне кто-то хозяйничает. Наверняка, мачеха что-то колдует к завтраку. Чувствовать себя тунеядкой не хотелось, поэтому поспешила к ней навстречу.
— Доброе утро, Настя, — с этими словами я появилась на пороге и чуть не завопила, потому что у плиты стоял Ершов, и жарил яичницу.
— Я, конечно, не совсем Настя, но, если хочешь, можешь меня так называть. Не обижусь.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала я.
— Вот, собрался пожрать, чего и тебе советую. Или, как всегда, йогуртами по утрами перебиваешься?
У меня такой шок, что я не знала, что ответить. Только взглядом его щупала, пытаясь убедить себя, что это галлюцинация, что его здесь нет и быть не может.
— Ты же ушел вчера! — обличающее указываю пальцем на дверь.
— Как ушел, так и пришел. Это и мой дом как никак.
— Да… конечно, — я зачем-то покосилась обратно на выход. Наверное, собралась бежать. Но это не точно, — А где все?
— Слава рано уехал. Мать с Алисой отправились в поликлинику. Там прививка какая-то подоспела. Я в этом особо не разбираюсь, — мирно рассказывал он, попутно орудуя деревянной лопаточкой, а я все не могла придти в себя от первоначального шока.
То есть мы с ним тут вдвоем? Наедине?
У-у-у-у, как заколотилось где-то за ребрами, даже дышать сложно.
— Так и будешь на меня пялиться, или все-таки сядешь и поешь?
Поесть? Да у меня аппетит напрочь отбило, стоило только его увидеть. Однако сбегать и прятаться, как конченая истеричка я не стала. Вместо этого уверенно кивнула скорее себе, чем ему, и опустилась на стул.
Главное не подавиться.
Ершов продолжал невозмутимо хозяйничать на кухне и, похоже, в отличие от меня ни о чем не парился. Даже что-то насвистывал себе под нос, я же была похожа на статую. Только глаза и хлопали, все остальное окаменело.
Когда он выставил на стол тарелки и выложил вполне себе сносную яичницу, я не выдержала и спросила:
— Давно ли ты готовить научился?
— Знаешь, когда отдельно живешь, как-то приходится приспосабливаться. Я и яичницу могу, и макароны по-флотски, и суп, а уж пельмени — это вообще мое коронное блюдо.
— Если ты живешь отдельно, то почему сейчас находишься здесь? — этот вопрос не давал мне покоя.
— У меня ремонт, — лукаво улыбаясь, сказал Макс. — вот пришлось переезжать к мамочке.
Он уселся напротив меня и начал неспешно копаться в тарелке, а я пыталась не пялиться на то, как он есть. Выходило плохо, поэтому я злилась. На себя, на то, что не могу справиться с неожиданными эмоциями и держать себя в руках.
— Откуда у тебя вообще квартира?
Макс досадливо сморщил нос:
— Папаша-то родной у меня откинулся в том году. Цирроз заработал.
— Мне очень жаль… — я осеклась, когда он посмотрел на меня как на дурочку.