— Ну а все таки? — не отставал Иван.
— Что ты хочешь узнать? — спросил я с полным ртом. — Как я вижу монстра? Хорошо, расскажу. Существует некое общее энергетическое поле, где каждый живой организм имеет свой неповторимый… как бы это назвать, цветной облик или контур. Я настраиваюсь на определенную волну, как в нашем случае — на этого зверя, — и иду по его следу.
— А не проще было пустить по следу собак? — спросил скептически Иван.
— Наверное, в другом случае было бы проще, — сказал я, нагребая новую ложку тушенки. — Но заметь, вчера лило весь день, сегодня опять с утра прошел дождь. Смыло все следы. Да и сам зверь иногда пересекает маленькие речушки. Легко было бы собакам?
— Наверное, ты прав.
— Да, честно говоря, и это не главное.
— Что же еще?
— Это не человек, — сказал я.
— Это мы и так з-знаем, — усмехнулся Дмитрий.
— Но и не совсем животное, — продолжил я, не обращая внимания на его реплику. — Это редчайшее явление природы, не изученное не то что до конца, как считают ученые, а совершенно почти не известное, так ведь, Иван?
— Ну, мы что успели — сделали, — сказал Иван и, наконец, взял подогретую банку от Лузина. — Сами же понимаете, он все это время пролежал в коме. Но, тем не менее, многие вещи, которые до нас еще никто не мог… исследование, наблюдение.
— Ну и что вы выяснили за это время? — перебил я. — Частота пульса, давление, еще что-то, но все равно в основном чисто физические показатели. И никаких данных по мозговой деятельности, так ведь?
— Нет, кое-что, конечно мы…
— Я хочу сказать, что то, что вы смогли выяснить — это сотая доля процента.
— Вы уж загнули — сотая доля! Да какой там у него мозг?
— Ага, — проворчал Дмитрий. — Д-дикая обезьяна…
— А вот я в этом не уверен, — сказал я, кинул на охранника взгляд, отложил в сторону пустую банку, облизнул ложку.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Лузин.
— Он совершенно не тот, за кого вы все его принимаете, я еще раз повторяю. Он обладает такими способностями, которые доступны не каждому человеку. А, во-вторых, если бы он был, как вы утверждаете, чуть умнее обезьяны, то я бы здесь с вами не сидел.
— Что-то я не очень понимаю, Никита, — спросил Виктор, — куда ты клонишь?
— Ведь это я вас нашел, так? — продолжал я, не без удовольствия вытягивая ноги.
— Так.
— Я почувствовал его на расстоянии, как он пробудился. Это было знаковым. И сейчас он представляет опасность людям. А какую, никто не может знать. Это неизвестное и неизученное явление природы. Оно непредсказуемо, оно непонятно. Его логика не поддается пониманию человека, потому что он не человек.
— Так кто же он, черт его дери?! — взорвался Иван.
— Вот это я и хочу выяснить, когда мы его поймаем.
— Ага, здорово, — саркастически улыбнулся Иван. — Теперь я совершенно спокоен. Утешил, Никита.
Он отложил банку, встал, нетерпеливо затоптался на месте. Дмитрий молча собрал пустые банки в пакет, уложил в рюкзак.
— Ну, хорошо, — сказал я Ивану. — Я свое мнение высказал, раскрыл, так сказать, карты. И это просто то, что я пока чувствую и думаю. Совсем не обязательно, что это на самом деле так. А вот ты, Иван, как сам думаешь, кто он, что он на самом деле?
Теперь охранники все свое внимание обратили на ассистента. С ними понятно — чем дольше продолжается дискуссия, тем больше они отдыхают.
Иван почувствовал это и постарался не ударить в грязь лицом.
— Хорошо. Я вам скажу. — Он подошел, сел напротив меня. — Я просто выскажу вам известные версии. Одна — научная. Ну, близкая к науке, к проведенным исследованиям. Значит так, у человека, ну, таких, как мы с вами, преобладает социальная структура, а у этого зверя — биологическая, ну, животная, как у остальных… животных. У нас был общий предок, но после возможного разделения, тысячи или даже сотни тысяч лет назад, люди стали собираться в социумы, группы, а дикие люди стали развивать природные, биологические качества.
— Это потому что люди были слабые поодиночке? — вставил я.
— Не знаю, возможно. Ну, так вот, о чем это я… ах, да — биологическая структура. К особенностям ее также относят и третий глаз, так называемое особое чутье, — характерный признак многих животных, у современного человека практически атрофированного за ненадобностью. Отсюда объяснение о некоторых феноменальных возможностях гипнотизеров, экстрасенсов и прорицателей. Это, получается, проявляются те признаки, которые обычные люди утеряли.
— Так значит, у тебя, Никита, что — третий глаз есть? — спросил Лузин.
Я пожал плечами.