Остальные хищники, плутая и хромая, с приглушенным хрипом скрываются в тени деревьев.
Нет нужды преследовать их. Еще не скоро наберутся они смелости напасть снова.
Да и сил у меня на это нет. Эти несколько секунд боя выжали меня окончательно.
Прогромыхав победный клич, я завалился у своей жертвы, смягчив тяжелое падение вытянутыми руками.
Земля приняла своего сына в теплые материнские объятья, чтобы успокоить и дать сил для следующей борьбы.
Ник.
И без того чуть заметный след зверя, заставивший нас с Лузиным плестись пять километров чуть ли не три часа, и вовсе пропал. Растворился, не доходя до Груней несколько шагов. Я продолжал ходить кругами туда-сюда, но все бесполезно.
В какие-то моменты мне начало казаться, что мы преследуем не какое-то живое существо, а призрак, дух. В этом черном лесу с мириадами энергетических волокон-следов, весь мир кажется большой иллюзией.
Или я просто устал, вымотался донельзя.
Наконец, долгожданный звонок Глеба завершил мои усталые метания.
— Ну где вас носит, в конце-то концов? — услышал недовольный голос друга.
— Уже идем, — вздохнул я.
— Машину мою найдешь? Я у последнего дома стою, ну, тот, что к лесу. Сейчас вот фарами моргаю.
— Вижу я тебя, вижу. Прямо в шары светишь.
Через минуту мы обнялись, словно не виделись целый год. Глеб хлопал по плечу, улыбаясь и приговаривая.
— Живой! — заглянул в лицо. — Исхудал только, бродяга! Недоедал поди все это время?
— Брось издеваться, — оттолкнул его, забрался следом за Лузиным в машину, с удовольствием откинул голову на мягкий подголовник, вытянул ноги.
— Ну что, охотники, рассказывайте, — веселье Глеба нисколько не поднимало настроения. Скорее даже наоборот.
— Да ничего хорошего я тебе рассказать не могу, — ответил я, прикрыл глаза. — Убежал наш зверь. Будто растворился.
— Как убежал? Опять?
— Да, опять. Не нравиться мне это. И что делать не знаю. То ли это я устал, не вижу ни хрена дальше своего носа, то ли монстр каким-то образом поумнел и следы путает специально.
— Следы путает? — удивился Глеб. — Это как можно… эти, как их, энергетические-то следы путать? Это же тебе не… в общем, ну ты понял.
— Понял я. В том-то все и дело. Даже такие следы путает, гад. Недооценивали мы его, потому что не знаем о нем практически ничего. И профессор молчит, тоже ведь что-то скрывает. Так ведь, Виктор?
— А? — Лузин отозвался сонным голосом с заднего сиденья. — Что говоришь, начальник? Скрывает? Да, есть такое дело. — Он снова вытягивается на сиденье, прикрывает глаза, бормочет все тише. — Он мне с самого начала не понравился. Хитрый, скрытный, компьютеры все на пароль поставил, даже в игрушки парни поиграть не могли.
— Так может тряхнуть его как следует? — предложил Глеб. — Я могу, ты знаешь.
— Нет, давай с этим чуток повременим, — ответил я. — На крайний случай оставим. А для начала съездим в Полом, посмотрим, может на самом деле монстр там был.
— А ты все никак не можешь в это поверить? — сказал Глеб, включил скорость, развернул машину. — Кто же еще может такое наделать? Только чудовище.
— Я согласен, что чудовище. Но не уверен, что именно то, которое мы никак не можем поймать.
Гром даже притормозил, посмотрел на меня большими глазами.
— А он что, не один, что ли? — крикнул на заднее сиденье. — Виктор! Сколько же вы там наловили этих своих кинг-конгов всё-таки?
Виктор пробурчал не вставая.
— Да что ты мелешь, Глеб! Один он. С одним-то справиться не можем, а ты…
Машина плавно объезжает кочки, набирает скорость. С заднего сиденья слышится посапывание. Утомил я старого вояку. Не отрывая взгляда от дороги, Глеб продолжил.
— Какие же тебе еще нужны доказательства? Все, как говорится, на лице.
— Так оно, конечно, но… почему же тогда в прошлый раз я даже ни одним пятнышком его не почуял? Любое прикосновение оставляет след, даже дыхание мельчайшими частичками слюны оседает на тканях одежды и в волосах. А там, ну хоть убей — полный ноль!
— Давай приедем на место, да и приглядишься повнимательней. Что я могу еще тебе предложить?
Глеб зло и отстраненно смотрел на дорогу, тщательно объезжал ямы и ухабы, словно пытаясь отвлечь себя от других мыслей.