— Ну, идем? — спросила мама и протянула мне сумку.
Я закинул ее на плечо, показал рукой.
— Нам туда.
— Давно бы так! — улыбнулась мама.
Глаза ее были полны грусти и страха, даже несмотря на то, что здесь абсолютно ничто не напоминало о происходивших последние два дня ужасах. Вокруг были обычные люди — разные, нормальные. Словно мы только что проснулись, отряхнулись от кошмара и продолжаем дальше жить. Но это не так. Все это у нас внутри, в голове. Это наша память, которую не сотрешь, не выкинешь.
Ольга со своей мамой, Маргаритой Марковной, жили на Комсомольском проспекте. Это недалеко от моста, поэтому мы шли пешком, несмотря на то что страшно гудели ноги, а короткий сон в машине не дал желаемого облегчения.
Я давно уже не был в Перми, и все мне сейчас напоминало о нас с Ольгой. Мы часто с ней гуляли по этим улицам, в этих парках на скамейке целовались. Вот на этой площадке мы сидели на качелях, по той улице мы любили гулять весной, когда природа распускалась и благоухала, почти как сейчас, там было особенно красиво, цвели яблони и черемуха. А в этом парке особенно хорошо было летом, скрываясь в тени раскидистых деревьев у фонтана…
— Ты готов? — спросила мама.
— К чему?
— К встрече.
— Не знаю. Нет, наверное, — ответил я. Память навалилась удушливой волной. До сих пор я чувствовал себя виноватым. И почему я решил, что она ждет, что будет рада видеть меня? Наверняка у нее другой мужчина. И вообще у нее другая жизнь, без меня.
— Не знаю, — повторил я, — все равно выхода у нас нет.
Мама вдруг улыбнулась, взяла меня под руку, заглянула в глаза.
— А мне кажется, что она будет очень рада.
Я поднял на нее удивленный взгляд.
— Да с чего бы?
— Да с того же, с чего и ты. Ты же любишь ее до сих пор. Я знаю. И ты сам себе сознайся уже! Ты же знаешь, матери чувствуют это сердцем.
— Но это уже ничего не меняет…
— Как это? — мама сделала хитрые глаза. — Она-то ведь тоже тебя любит!
— Мама?..
Мы перешли широкую улицу, зашли во двор. Вот он, второй подъезд. Узкая лестница. Четвертый этаж. Домофон не работал, мы зашли в открытые двери.
На первой площадке я остановился, огляделся, колени подгибались, но уже не от усталости, а от страха. Я остановился, прижал ладонь к облезлой зеленой стене.
— Что такое? — спросила мама.
— Не знаю, — сказал я. — Что-то мне это напоминает. Словно дежавю, или сон… ну, знаешь, во сне увидишь что-то, а потом сталкиваешься с этим наяву.
Мама удивленно посмотрела на меня, оглянулась, пытаясь проследить за моим взглядом, пожала плечами.
— Ты, наверное, просто боишься, — сказала она, ущипнув меня за руку. — Вот и придумываешь разные отговорки, тянешь время.
— Да не тяну я ничего! Пошли! — и я широкими шагами стал подниматься по ступеням. Мама, усмехнувшись, поспешила следом.
— Да потише ты! — кричала она за спиной. — Я же не козочка за тобой скакать!
— Я думаю, что не придется тебе их увидеть. Дома их нет.
— Откуда ты знаешь?
— Ниоткуда, — сказал я.
Я просто не готов к встрече, вот и все, подумал про себя. Думал, что же сказать, как объяснить наш внезапный приезд. Я оглядел себя — да еще в таком виде…
Я остановился у двери с номером 24. Все тот же выцветший номерок, тот же старинный пожелтевший звонок. Я уверенно протянул руку к кнопке, но увидел, что пальцы дрожали. Мама взяла меня за руку.
— Ну, давай, — сказала она, — смелее!
Я выдохнул и нажал на кнопку звонка.
Прошла минута или две, но никто не отзывался. Меня от волнения прошиб пот. Неужели же дома никого нет.
Щелкнул замок. Мама сжала мне руку.
— Да успокойся ты! Ведешь себя как ребенок!
— Кто там? — спросили из-за двери. Голос словно из прошлого. Ее голос. Я замер, язык прилип к небу.
— Гостей не ждете? — спросила мама, не дождавшись от меня ответа.
Дверь распахнулась и на пороге появилась она — в белом облегающем халатике. Я как в тумане смотрел на локоны черных волос, красивую тонкую шею, синие глаза. Ноги сами собой подогнулись.
— Господи! — воскликнула Ольга. Удивление в глазах сменилось вспышкой счастливой радости. Она бросилась мне на шею, едва не уронив с лестницы. Мама вовремя поддержала, засмеялась.
— Никита! Боже мой! — шептала Ольга, глаза наполнились слезами. Меня это немного испугало. — Я чувствовала, что ты приедешь именно сегодня! Что ты приедешь…
Я обхватил ее тонкое тело, спрятал лицо в аромате волос. Она уткнулась мне в плечо, что-то радостно защебетала.
Я совсем растерялся, только и смог выдавить.