Я попросил Зару оставаться в стороне, а сам подошел к злополучному месту.
Метрах в пяти от неглубокого ручья на сухой, твердой земле, в розетке сломанных, перекореженных веток ракитника темнела засохшая кровь. И сохранилась она после того воскресенья только потому, что ливень обошел хутор стороной. На сломанных и частью потоптанных ветках тоже темнела кровь.
Стоило ли разводить панику? Ведь это могла быть кровь какого-то грызуна, забитого хищной птицей, или, что тоже вероятно, одной из буренок, которую за непослушание наказал рогами Выстрел…
— Что вы выдумываете ужасы? — спросил я с раздражением Зару, смотревшую на меня с надеждой и страхом.
— Сергей… Где Сергей? Нету его…
— Успокойтесь, Зара! С чего вы взяли, что вашего сына убили?
— Как с чего? У Васьки Дратенко вся семья бешеная. Отца ножом зарезали на праздник.
— Но ведь его зарезали, не он.
— Васькин отец всегда лез в драку. Сам ножом размахивал. Несколько человек покалечил.
— А какие претензии были у Дратенко к Сергею?
— Откуда я знаю? Оба горячие, друг другу не уступят.
— Вспомните, о чем они говорили. Не вышло ли какой ссоры?
— Васька все о коне сокрушался. Маркиз, кажется?
— Есть такой, — подтвердил я. Маркиз! Опять Маркиз.
— Уговаривал всё.
— Что именно говорил?
— Я спросила, чего он пристает. Сергей ответил, что это не мое дело.
— Ругались они?
— Громко говорили. Помню, Васька сказал: «Ты что, не хочешь пару сотен заработать?»
— А Чава? — Я поправился: — А Сергей?
— Чоро чаво, чоро… Он сказал Ваське, что он дурак.
— Так и сказал?
— Конечно!
— А Васька?
— Васька сказал: «Ты сам дурак».
— И поругались?
— Нет, зачем? Не поругались. Смеялись…
— Тогда откуда у вас эти страшные подозрения?
— Они в ту субботу все шушукались. Васька его опять уговаривал. А Сергей говорит: «Ничего не выйдет». А Васька сказал: «Тогда я пойду один. А ты, говорит, соси лапу»…
— Как?
— Лапу, говорит, соси.
— А дальше?
— Я хотела их накормить. Сергей стал злой такой, вообще он был очень сердитый последнее время. «Ты, говорит, не подслушивай». А Васька сказал: «Ладно, пойду. А то застукают тебя, несдобровать. Я знаю все ходы и выходы». И уехали в станицу. Боюсь я этого Васьки…
Выходило, что Дратенко явно подбивал Сергея на какую-то махинацию. Чава сопротивлялся, но в субботу, накануне скачек, кажется, сдался. Что его прельстило? Неужели двести рублей, что обещал Васька?
…Мы вернулись к Денисовым. Во дворе весело потрескивал костер. Едко пахло горящей зеленью. Из шатра доносился детский смех и возня.
— О великий боже! — горестно вздохнул о чем-то своем Арефа и пригласил меня в хату. — Собери на стол! — строго сказал жене. — Не нравится мне вся эта история. Я знаю: что вам надо, вы всегда найдете. — Арефа встал, подошел к тумбочке, пошарил в ней и, сев на место, положил на стол свернутый в клубок кожаный ремешок вроде уздечки.
— Это обротка…
В комнату заглянула жена.
— Здесь накрывать или в кухне?
— Закрой дверь! — Арефа стукнул по столу кулаком и что-то сердито сказал по-цыгански.
Зара скрылась.
Старый цыган сидел некоторое время, прикрыв рукой глаза. Я тоже молчал.
— Это обротка, — повторил Арефа и добавил: — Маркиза. — Голос его звучал глухо. — Я не могу поверить, что Сергей украл или там помогал Ваське Дратенко или кому-либо еще… Я его не учил этому. И сам никогда не был конокрадом. Был цыганом, настоящим таборным цыганом, но не воровал… Обротку я нашел случайно, в чулане. Три дня тому назад.
— Вы уверены, что это именно та обротка?
— Еще бы, — усмехнулся Денисов. — Сам делал.
— Как она сюда попала?
— Если бы знать, почему она в моей хате. О, лучше бы не знать! Лариса мне говорила, что Маркиз исчез вместе с оброткой. — Арефа замолчал.
— Арефа Иванович, вы понимаете, что такая улика…
Мне было жаль, искренне жаль этого человека. Он сидел, опершись на руку, и казался бесконечно усталым и еще больше постаревшим. Чем я мог его утешить? Обстоятельства сложились не в пользу Сергея. И еще я подумал: почему не пришел ко мне с оброткой Арефа? Арефа, словно угадав мои мысли, сказал:
— Я собрался к тебе именно по этому поводу. Мне кажется, парень запутался. Я вижу, ему чего-то хочется. Молодой, сил много. Самолюбивый. Обида какая-то гложет. На меня, на мать, на судьбу. Сейчас в жизни много соблазнов. Кажется, что все легко добывается. Ты в армии служил?