Глава 9
Глава 9
— Я спрашиваю, есть будешь? — вырвала его из воспоминаний Вика. — Ты сегодня сам не свой.
— А что есть поесть?
— Лосось на пару и тушеные баклажаны. Будешь? — Вика проследовала на кухню.
— Фу! — сказал Сергей Иванович и набрал телефон водителя. Некоторые вещи — в частности, всегда диетическое меню Вики и регулярные, по расписанию, бесконечные массажи, маникюры, укладки — раздражали его: ему казалось, что он имеет отношения с запрограммированной бездушной куклой.
— «Фу, лосось» или «фу, баклажаны»? — раздался голос Вики.
— Всё фу! — крикнул он ей и сказал в трубку: — Виктор, я на Колпачном. Подъезжай через двадцать минут.
В дверном проеме появилась обнаженная Вика и, картинно изогнув бедро, с шутливым вызовом переспросила:
— Что значит «ВСЁ фу»?!
— Всё фу по сравнению с тобой, дорогая! — шаблонно ответил он и подумал: «Интересно, почему она все время ходит голой передо мной? Наверное, думает, что для такого старика, как я, она в свои сорок четыре еще молода?» и без всякого перехода вдруг подумал: «Интересно, а смог бы я заняться любовью с Людочкой?»
Он вспомнил, как поцеловал ее в ладошку и ему это было очень приятно. Вспомнил, как прижался губами к ее щеке и почувствовал ту самую сладкую горчинку срезанного подсолнуха, которой пахла только она. Вспомнил, как на прощание обнял ее, коснувшись мягкой груди, как широким объятием перехватил всю ее покрепче, прижал к себе и тела их, заново совпав всеми впадинками и выпуклостями, вспомнили друг друга. «Не хулигань!» — сказала она ласково. Сергей Иванович улыбнулся и закрыл глаза, чтобы воспоминание не исчезло. «Зачем я только приехал к Вике? Что я делаю здесь в такой день?» — подумал он. И если бы Вика зашла в комнату и увидела бы его в этот момент, она бы забеспокоилась, не скончался ли ее сердешный друг от счастья, застыв с блаженной улыбкой на устах.
Позвонил водитель, доложил, что на месте. Сергей Иванович быстро оделся, наскоро простился с Викой и, не дожидаясь лифта, бодро сбежал с пятого этажа, сел в машину и дал команду «Домой». Дорога до дома в московский час пик была долгой, и Сергей Иванович, удобно устроившись на заднем сиденье, прикрыл глаза и заново окунулся в сегодняшнюю встречу с Людочкой.
Да, эта встреча всколыхнула в нем забытые чувства и заставила бойко и радостно, как в молодости, стучаться ко всему привыкшее сердце. Но, подъезжая к дому, Сергей Иванович вспомнил шальную мысль «А смог бы я заняться любовью с Людочкой?», честно признался себе «Да боже упаси! Зачем? У меня же Вика есть» и очень удивился этому скорому, спонтанному ответу.
Это что же получается? Получается, что не Людочка взволновала его? Получается, что взбудоражили его собственные чувства, которые он когда-то испытывал к ней? А как тогда объяснить, что тебя до мурашек волнуют голос и прикосновения этой пожилой женщины? Путаница какая-то. Но волнующая, приятная путаница.
Дома он сослался жене на усталость, молча поужинал, принял душ и рано лег спать. Но сон не шел, да Сергей Иванович и не надеялся на это. Заново перебирая подробности встречи с Людочкой, он вспоминал ее смешливые сиреневые глаза в сеточке морщин, легкий смех и ласковые, почти невесомые прикосновения. Где-то в глубине души он стыдился своего неуместного хвастовства и старательно пытался не думать об этом, забыть. Ему было уже неважно, что она состарилась и выглядит на свои шестьдесят три года. Он хотел видеть ее и знать, что она снова у него есть. Он понял, что влияние ее голоса, глаз, запаха, прикосновений не имеет срока давности. И это не давало ему покоя.
А вспоминает ли она встречу? Что подумала о нем? Каким увидела? Понравился ли он ей? Его мучили эти вопросы. Чем больше он думал о ней, тем больше хотелось увидеть ее снова. Зачем? Он сам не знал. Сергей Иванович посмотрел на часы: 21:35. Она говорила, что будет дома около десяти вечера. Может, он еще застанет ее одну, если позвонит? А что сказать? Да ничего! Просто голос услышать! Ну, спросить, как доехала.