Потоки воды шумели рядом. Хорошо, что я ещё днем видела, как мужчины укрепляли самолет, вбивая колья с наклонной стороны. Шасси утонули в чёрной, рыхлой почве. Но она здесь ничего крепко не держала. Так что не излишне было подстраховаться.
Вспомнив о принятых мерах, вздохнула свободней. Главное, что не снесёт вниз. И это укрытие не станет для нас ловушкой. Я мельком посмотрела в сторону, где устроились Дэвид и его компания. Не то, чтобы я специально следила. Это не так (кого я обманываю?). В том углу было темно, но можно было увидеть, как прижимается к парню его спутница.
Решила больше не обращать внимания на это. Что я о них знаю? Вот именно – ничего не знаю. Кто они друг другу, что собой представляют, куда направляются?
Мужчина рядом сипло вздохнул. Когда я наклонилась, чтобы его напоить, он схватил меня здоровой рукой. Моё запястье казалось в его смуглой крепкой руке тонким и вялым. Слишком хрупким. Кожа у него была сухой и горячей.
– Послушай меня, девочка, – заговорил он с трудом. От усилий на лбу взбухла жилка. – Ты должна мне помочь. Прошу тебя. Обещай, что поможешь, – хватка его стала болезненно крепкой.
– Конечно. Только вы не волнуйтесь. Выпейте воды и мы поговорим обо всём, что вас беспокоит, – мягко пообещала я.
Он отпустил руку, дал себя напоить. Я специально сняла пластиковую изоляцию и приспособила трубочки для питья. Так было удобнее, чем тыкать горлышком пластиковой бутылочки или стаканом. К тому же, двигать пациентов тоже не рекомендовалось.
Мужчина напился и прикрыл глаза на секунду. Я хотела пересесть от него, как снова моя кисть попала в плен.
– Я никуда не собиралась уходить. Мне так неудобно, – объяснила я своё движение. – Что я должна сделать? Если выживу, конечно, – на всякий случай сняла с себя ответственность.
Никто не мог гарантировать, что я выберусь отсюда живой. И всё же, у меня было больше шансов, чем у этого человека. Он так внимательно на меня смотрел, прожигая взглядом, что мне стало неуютно.
– Должна... Это важно. Перед самым падением мне удалось связаться с... Неважно, с кем, но мне это удалось. В определённом месте меня будут ждать. Я знаю, куда идти. Как видишь, сам я не смогу, – хмыкнул он. – Не совсем в форме.
Тоже мне, юморист. Только его чёрный юмор меня не радовал. Бредит, похоже, мужик. Когда же меня сменят?
«Подождите, он сказал, что его будут ждать? Это же шанс отсюда выбраться», – обрадовалась я.
– Вы говорите, что кто-то знает, что самолёт разбился? Так они не могут знать, что мы остались живы, – резонно заметила я.
– Конечно, я послал сигнал и после приземления.
Да, конечно. Как я могла упустить такой важный момент, что тяжелораненый человек, смог бы послать сигнал о том, что с ним все в порядке? Бред сивой кобылы.
– Не верите? Я смог. Выслушай меня. От этого зависят жизни многих людей. И этих тоже, – глазами показал он по сторонам и вдруг затих, резко побледнев.
Мне стало плохо. Неужели умер? Мужчина пошевелился в тот момент, когда я близко наклонилась к его лицу, и напугал меня.
– Времени мало. Ты сможешь всех спасти, – тихо проговорил мужчина.
– И как вы это себе представляете? По джунглям тащиться в сезон ливней – хуже идеи не придумаешь. Да, и думаю, что не все смогут идти. Так ведь? Если вы намекаете, что будет самолёт, то частные самолёты не очень вместительны.
– Ты много говоришь. Нельзя всем идти. Это лишний балласт. И не все дойдут. А вот если ты доберёшься, то сможешь позвать помощь.
Я была в недоумении от слов больного. Уж точно, на голову больного. Я и джунгли – вещи несовместимые. Я в трёх соснах заблужусь. А в этих зарослях – хорошо, если метров десять пройду.
– Возьми двоих для поддержки и подростка. Лет двенадцати, зовут Сантино. Я видел его. Он жив. А его опекун погиб. И это к лучшему.
– Я могу и здесь остаться, пока нас не найдут. Зачем мне рисковать?
Мой собеседник тяжело дышал. Вот-вот испустит дух. Я уже с нетерпением ожидала смены.
Вдруг затих надолго. Видимо, выдохся. Попыталась вырвать руку. Хватка усилилась (синяки мне обеспечены), и мужчина открыл затуманенные болью глаза.