– Как тебя зовут? – спросила она, и девушка поняла, что вопрос обращен к ней.
– Марина, – ответил высокий чистый голос.
– Это не твое имя, – женщина убрала ладонь, но избегала прямого взгляда синих глаз.
– Вы правы. Мама хотела назвать меня Соней, но это имя почему-то не понравилось другим членам нашей семьи.
– Софья Семеновна – не так ли?
Девушка оживилась.
– Откуда вы знаете? Ведь было бы именно так, если бы желание моей мамы исполнили.
Алена Ивановна не отвечала. В ней явно бурлили и боролись противоречия. Но наконец она справилась с собой и спросила:
– Ты не помнишь меня, Соня?
Девушка смутилась.
– Я отвечу вам, но не принимайте мои слова близко к сердцу. Почему-то, глядя на вас, я вижу два образа: один – молодой и красивый, а на него накладывается другой – старый и не очень симпатичный.
– Нашу посетительницу зовут Алена Ивановна, Марина, – вступил в разговор Родион.
Девушка посмотрела на него изумленно.
– Ты хочешь сказать, что здесь как бы собрались трое героев известного романа?
– Вернее, их прототипы, – поправила ее женщина.
Взволнованное лицо повернулось к ней.
– Неужели вы пришли, чтобы отомстить Родиону?!
– Да, – кивнула Алена Ивановна. – Энергия мести уже давно притянула меня к нему. Недавно я узнала, что он собирается жениться, и посчитала это время самым подходящим для наказания. Преступника надо наказывать не в тот момент, когда он потерял интерес к жизни, а тогда, когда он полон сил и надежд на счастье.
– Но ведь теперь ваши намерения изменились, я чувствую это! – горячо воскликнула девушка.
– Но это только потому, что его невестой оказалась ты.
– И вы решили пощадить Родиона ради меня?
– Я еще ничего не решила! – разгневалась было женщина, но тут же остыла.
В ее взгляде, направленном на девушку, появилась нежность.
– Сегодня для всех нас завершается какой-то этап. Концовка его пока мне не понятна. Попробуй задать мне вопросы, Соня. Может быть, это что-нибудь прояснит в нашей ситуации.
– Вопрос у меня уже готов, но только он может показаться странным. Впрочем, ведь и все, что сейчас происходит, тоже необычно. Алена Ивановна, что случилось с вами после того, как Родион убил вас?
– Последствия таких событий сейчас уже хорошо известны в кругах, изучающих подобные процессы. Я очутилась в слоях, очень близких к тому, в котором мы сейчас находимся. Срок моей естественной смерти еще не наступил, поэтому во мне присутствовало все то же самое, что и у других плотных людей, кроме самой внешней оболочки. И, конечно же, вся злоба была при мне. Людей добрых и хороших, попавших в такое сложное положение, усыпляют до срока их естественного ухода, а затем они сбрасывают оставшуюся оболочку, притягивающую их к земле, и уходят выше. Но такие, как я, должны испытать в полном сознании все, характерное для этого дна. Не буду описывать ужасы жизни среди негодяев, пьяниц, развратников и подонков. Скажу только, что выбраться из этого состояния самостоятельно, даже тогда, когда приходит подходящее для этого время, очень трудно.
– Но вам наверняка кто-то помог? – с чувством спросила девушка.
Алена Ивановна по-прежнему смотрела на нее ласково.
– Ты, Соня.
– Я? Но как я могла это сделать?
– В тебе, как и в других ангельских душах, есть способность показать падшей душе свет. Ты помогла многим, достойным помощи, но я обратила на себя твое внимание не какими-то своими заслугами, а тем, что стала жертвой любимого тобой человека.
Алена Ивановна на мгновение замолчала и закончила более жестко, указав жестом в сторону Родиона:
– Ты и его вытащила к свету. Без тебя он бы пропал в своей гордыне и с каждой жизнью падал бы все ниже и ниже. И я после активного пребывания в низшем слое уже не желала ничего другого, наслаждаясь тем злом, которое мне удавалось творить. Ты, кстати, помнишь, как ненавидели Родиона в первый год на каторге? Этому способствовала я, так как образовавшаяся между нами в результате его преступления связь позволила мне воздействовать на дурные стороны его характера. Но ты вырвала его у меня. Мощь твоей любви воспламенила огонек и в нем. А я в безумной ярости бросалась на тебя и получала мучительные ожоги.
Глаза девушки наполнились сочувствием.
– Вот в этом ты вся, – глаза и голос Алены Ивановны вновь потеплели. – Готова сочувствовать всем и каждому. Но я продолжу. Ожоги мои были болезненными, но и очищающими. Мне удалось подняться немного выше, в слои, чуть менее темные. И когда тебе пришло время перейти границу миров, ты спустилась в мою тьму, чтобы помочь мне. С тех пор я прихожу сюда уже в третий раз.
Синие глаза смотрели в зеленые с восхищением и любовью.