Лицо Клэр вспыхнуло.
— Тогда, может быть, ты заполнишь пробелы? Хотя мне и так все ясно. «Ты нужна мне… Конечно же, нужна». Что может быть яснее?
Эдам рассмеялся, но осекся, увидев боль в ее глазах.
— Я не отрицаю, что говорил эти самые слова, — кротко признал он, — но ты явно не слышала того, что вначале сказала твоя сестра. Салли заявила, что теперь, выздоровев и избавившись от Ральфа, она должна покинуть Янгалу. Цитирую: «Ты был очень добр ко мне, но это твой дом, Эдам. После завтрашней свадьбы ты не захочешь ни с кем делить Клэр. Зачем тебе нужна сестра жены, болтающаяся под ногами?» Закрываю кавычки.
Клэр застонала.
— И ты ответил: «Ты нужна мне… Конечно же, нужна», понимая, что я сказала бы то же самое! — Она спрятала в коленях вспыхнувшее от стыда лицо. — О, Эдам, я чувствую себя такой дурой! Такой абсолютно круглой идиоткой! И… О, неужели Салли собралась уезжать?
Как она справится одна в Мельбурне? Даже с финансовой помощью Клэр?
— Ты всегда думаешь о других… даже когда чувствуешь себя абсолютно круглой идиоткой. — Эдам ласково, чуть насмешливо посмотрел на нее… и она увидела в его глазах что-то… не совсем понятное, но согревшее ей душу. — Нет, твоя сестра не уедет. Я отговорил ее. Сказал, что Митч этого не переживет, ведь он влюблен в нее. И если она бросит его, как та, другая женщина, которую он когда-то любил, я не смогу отвечать за последствия.
Клэр выпрямилась, изумленно раскрыв глаза.
— Эдам… это правда? Митч сам сказал тебе?..
— Ну, не так многословно. Но у меня есть глаза. И уши. И твоя сестра, когда я сказал ей это, призналась, что тоже неравнодушна к нему. Салли держалась отчужденно из-за Ральфа… она думала, что все еще замужем за этим негодяем.
Эдам сделал шаг к кровати, заставив сердце Клэр бешено забиться.
— Дорогая, как только закончат наш новый дом, мы переедем в него… а Митч, как новый управляющий, с моего разрешения переедет сюда. Но, конечно, для этого ему придется жениться на моей золовке… ведь она будет жить здесь.
— О, Эдам… — Клэр рассмеялась. Ей стало так легко, словно с души ее сняли камень. — Я знаю, ты любишь управлять людскими судьбами, но ты же не можешь приказать Митчу и Салли пожениться!
— Мне и не придется приказывать. Вот увидишь. Они прекрасно подходят друг другу и уже влюблены, а теперь между ними нет никаких преград.
— Надеюсь, ты прав! — воскликнула Клэр. Но теперь она думала уже не о Митче и Салли. За них больше нечего тревожиться. Они влюблены. Эдам сказал это.
Эдам сказал это… Эдам, который больше не верит в любовь, Эдам, который навсегда отказался от глубоких чувств.
Отказался ли?
Клэр с жадностью и надеждой заглянула в его глаза.
— Эдам, ты сказал… ты сказал, что я… дорога тебе… И еще ты сказал: «Если бы я потерял тебя… сейчас». — Она сглотнула. — Почему сейчас? Что изменилось?
Если он испытывает к ней какие-то чувства, пусть скажет. Она должна знать. Сегодня, сейчас, в эту самую минуту. Еще до свадьбы.
Эдам шумно вздохнул, опустился на край кровати и заключил ее в объятия. Клэр не сопротивлялась, не протестовала. Именно в его объятиях она хотела бы провести всю свою жизнь.
— Я мог бы задать тебе схожий вопрос, — парировал он с чуть поддразнивающей улыбкой. — Почему тебя так встревожила мысль, что мне нужна Салли, а не ты? Ты же собиралась выйти за меня замуж только для того, чтобы оплатить долги своей сестры… Ты совершенно недвусмысленно дала мне это понять. Так не все ли тебе равно, если в последнюю минуту я решил поменять сестер? Ты бы просто соскочила с крючка, освободилась. Смогла бы уйти. Начать другую, свободную жизнь.
В его глазах плясали чертенята. Веселые, уверенные. О Господи, как же Эдам самоуверен!
Но разве он был когда-нибудь другим?
Был… еще недавно… сегодня вечером. Клэр задрожала… но не ох холода. Только сегодня вечером в его глазах сквозили сомнение, неуверенность, тревога. Даже боль. Когда он подумал, что грозовой разряд мог убить ее. Когда осознал, что, если бы не вытолкнул ее из-под дерева, она бы погибла.
Клэр теснее прижалась к нему.
— Может, я не хочу соскакивать с крючка. Может, мне не нужна свобода. — Она украдкой взглянула на него… и чуть не утонула в темных блестящих озерах его глаз. — Если ты действительно неравнодушен ко мне…
«…тогда скажи», — бросили ему вызов ее глаза.
— Равнодушен?!
Его губы дрогнули. Клэр ждала, затаив дыхание. Для такого самоуверенного мужчины он слишком долго подбирал слова. Правда, нежность прикосновений его рук, его пальцев пробуждала в ней надежду.
— Я до такой степени неравнодушен, что боюсь сказать это вслух. Дорогая, то, что я чувствую к тебе, я никогда не ожидал почувствовать снова. И, в общем-то, не хотел… Я пытался… долго пытался подавлять свои чувства.
Клэр вздохнула. Он неравнодушен к ней… давно. Давно? Значит, он понял это не в тот момент, когда чуть не потерял ее? Она с трудом заглушила крик восторга, убоявшись поверить его словам.
— Давно?
Пусть скажет, как давно.
— Мои чувства были сильнее, чем просто физическое влечение, — тихо признался он. — С того самого дня, как я привез тебя в Янгалу. Но я боролся. Я не хотел чувствовать… слишком сильно. И, кроме того, мы ведь заключили договор. Мы оба решили, что эмоциям в нем не место.
Эдам отвел с ее лица прядь еще влажных волос.
— Я люблю тебя, Клэр. Я хотел сказать тебе это еще много недель тому назад… но боялся отпугнуть тебя. — И боялся снова чувствовать? — Я собирался сказать тебе о своей любви через некоторое время после свадьбы. Надеялся, что когда ты привыкнешь и поймешь, что это навсегда… то сама хоть немножко полюбишь меня и не отвергнешь мою любовь. — Клэр почувствовала, как он вздрогнул. — И вот я сказал… Я в твоей власти, Клэр.
Эдам говорил о чувствах. Признавался в них. Открывал свое сердце. Несмотря на то, что это могло принести ему новую боль, новые душевные раны.
— Не бойся чувствовать, Эдам… — Клэр обняла его за шею. — Я понимаю. У меня были те же страхи. Я тоже не хотела любить… снова испытывать боль… снова страдать…
Прежде она не видела в его глазах такой нежности.
— Я никогда не обижу тебя, Клэр. Я боюсь только того, что не в моей власти… чего-то, что я не смогу держать под контролем, и это заберет тебя у меня… Сегодня вечером, когда я понял, что мог тебя потерять… что ничего не смог бы сделать…
Так же как ничего не смог сделать для Элизы?
— Эдам, все в порядке. — Клэр прижималась к нему, впитывая его тепло, его силу. — Я тоже могла потерять тебя… Но все хорошо — и с тобой, и со мной. Эдам, мы оба сильные, и мы будем черпать силы друг в друге.
— Ты — сильная, — хрипло согласился он. — Самая сильная, самая смелая из всех, кого я знаю. И сегодня ты ни на секунду не подумала о себе, только обо мне. О моих чувствах. — Он откашлялся. — Если бы на месте Элизы была ты, то ты бы жалела и успокаивала меня.
Клэр задохнулась. Так вот как это было? Элиза… вытягивала из него силы, требовала его любви и сочувствия… высасывала из него его жизнь, его чувства, пока в ней угасала жизнь? Слабая, испуганная женщина, полностью зависящая от любви мужа… от силы мужа. Женщина, которая ничего не может предложить взамен.
— Пойми меня правильно, — поспешно добавил Эдам. — Я любил Элизу всем сердцем… Она была самым нежным, самым прелестным существом на свете… я бы сделал для нее все что угодно. Но я не нуждался в ней так, как нуждаюсь в тебе… И не только ради Джейми… или как в партнере. Ты необходима мне здесь, — он коснулся своего сердца.
Клэр сглотнула, ошеломленная несомненной глубиной его чувств.
Этот сильный, красивый, уверенный в себе мужчина так долго подавлял свои эмоции. И неудивительно. Его трагический брак был столь мучительно-неравным… Его нежная, слабая жена требовала от него всего и ничего не давала взамен. Он любил ее и сделал бы для нее все, но не смог сделать единственного, чего хотел больше всего на свете. Он не смог спасти ее жизнь. И чувствовал, что покинул ее в беде, подвел ее.