Да, мы все помним, что Америку открыл для всего человечества Колумб. Ну а кто назовет первооткрывателя Амазонки или Великих озер Северной Америки?.. Мы знаем о путешествии, в котором принимал участие казак Дежнев. Но многие ли могут сказать, кто из русских первым вышел на берега Байкала?.. А ведь это открытие первостепенной важности, а судьба человека, совершившего его, тесно переплетена с судьбой Дежнева; жизнь свою он закончил трагически, став жертвой воеводского произвола.
Нет нужды продолжать этот список. И так ясно, что мы все еще недостаточно внимательны к своим предкам, к первооткрывателям, к скромным описателям земли русской в особенности. И это ведет к неверным тенденциям — к ложной монументализации, к возвеличению одного за счет многих, к штампованным восхвалениям… Но скромные описатели земли русской, право же, заслуживают большего внимания. Они заслуживают его хотя бы потому, что в отличие от многих ныне здравствующих и берущихся за перо шли непроторенными путями.
На нашей совести есть еще один грех. Случается, что, рассказывая о географических открытиях, мы почти забываем о тех, кто их совершал, а ведь история науки, история географии — это не только повесть о плаваниях и походах, о встреченных реках и горах, но и повесть о характерах, повесть о живых людях, непохожих друг на друга, о властных и безвольных, инициативных и равнодушных, творцах и исполнителях чужой воли, бессребрениках и стяжателях. Все это вместе называется психологическим фактором в истории, и целиком сбрасывать его со счетов было бы, разумеется, неправильно.
Но если открытия перестанут заслонять людей, совершивших их, то кое-что придется нам подвергнуть моральному переосмыслению и, может быть, потеснить кое-кого на пьедестале почета, чтобы поставить рядом не менее достойных: ведь едва ли не самое драгоценное для нас в истории — это судьбы людей, творцов этой истории. И ничто так не обогащает духовно человека, как знание истории собственного народа, как знание истории человечества в целом, потому что она изобилует множеством примеров высокого героизма, гуманности, трудолюбия, верности светлым идеалам, великого упорства в достижении поставленной цели… Изобилует она примерами и совсем другого порядка — ? И жестокостью, и страстью к стяжательству, которая — увы! — слишком долго была «движущей силой» человеческих поступков, и примерами деспотии, когда искусственно сковывалась инициатива тысяч и тысяч, а разве способен кто-нибудь один заменить разум миллионов, воплотить в действие их анергию?.. Об этом тоже необходимо помнить, это тоже должно быть на духовном вооружении у человечества… Помнить вот о таких особенностях прошлого нужно пр многим причинам, но в данном случае не следует забывать о них хотя бы потому, что всякий, в том числе научный, прогресс — он в преодолении вот этого темного, постыдного, и история географий отнюдь не составляет исключения. Но есть у нее и свое собственное, свое характерное.
Трудно назвать другую науку, которой открытия доставались бы такой же дорогой ценой, как географии. Тысячи и тысячи безымянных могил географов-исследователей разбросаны по материкам и островам, скрыты в волнах океанов; прах этих скитальцев давно смешался с землей, изучению которой они посвятили свою жизнь. Эти люди шли на подвиги и совершали их незаметно, без шума, даже не сознавая, что проявляют героизм, потому что они делали любимое дело, потому что никогда не променяли бы тяготы и тревоги походной жизни на уют и спокойствие городского существования.
Географами-исследователями становились наиболее инициативные, отважные, дерзкие.
Молва утверждала: нельзя держать курс в открытое море, потому что от берега корабль идет под уклон, постепенно исчезая из виду, и он не сможет вернуться обратно.
А они поднимали паруса и смело пересекали океаны!
Молва утверждала: в тропиках такая жара, что все живое там гибнет.
А они отважно устремлялись к экватору.
Молва утверждала: Земля плоская, и если все время плыть в одном направлении, то достигнешь края света и там погибнешь.
А они плыли все время на запад и огибали Землю.
Молва населяла дальние страны сказочными чудовищами, драконами, звероподобными людьми.
А они углублялись в девственные лесные чащи, преодолевали горные хребты, плыли по неведомым рекам.
Их не мог остановить ни грозный окрик церковных владык, ни. Тяжкий авторитет вознесенных на пьедестал догматиков, ни боязливый шепоток мещан, ни зависть трусов, ни, скупость стяжателей.