— А помните… — заговорил Ашата, — не успел он перейти в шестой класс, Шарухи забегала, стала всем рассказывать, что сынок у нее машину на двух колесах просит. Это велосипед, значит. Ну, добрые люди советовали ей: не балуй парнишку дорогими вещами. Ни у кого же из ребят во всем улусе не было такой машины. Так разве Шарухи кого-нибудь послушает? Купила. Вот он и катался на колесах-то с утра до вечера, не до уроков было, потом и вовсе ученье бросил. И вот, видите, как с ним получилось…
Старики закивали головами, дескать, знаем, знаем… На какое-то время они умолкли, как бы обдумывая каждый по-своему Балбарову беду. Потом старик Банди сказал со вздохом:
— Кто знает, может, теперь он ума набрался. Поглядим… Парень он вроде неглупый.
— Да, это верно, парень-то был неплохой, — согласился Гатаб. — Ну что же, спать пора, — добавил он, оглядев утомленные лица своих друзей.
Старики кряхтя стали укладываться.
Гатаб улегся на овчину, и ему опять пришла в голову мысль о Балбаре. Он долго не мог уснуть, ворочался и думал, что надо обязательно поговорить с Володей: пусть поддержит этого парня, отведет от дурных затей. Заблудиться легко, а вот на дорогу выйти труднее…
Уставшие старики крепко спали, но едва успели увидеть первые сны, как небо на востоке заалело, дым и гарь окутали все вокруг. Постанывая и покашливая, старики убрали в мешки свои походные постели. Одни, гремя котелками, пошли за водой к роднику, другие стали разводить костер. Напились крепкого чаю и отправились в дорогу.
Впереди шел старый Гатаб с котомкой за спиной и с палкой в руке. Подниматься на гору Хулэрэгту не так-то просто. Вначале подъем, хотя некрутой, но долгий. Пока взбираешься наверх — не до разговоров. И все же Гатаб должен сказать то, что он думает. Для этого можно и остановиться на минуту. Старик подождал остальных.
— Надо было на лошадях ехать, вот что, друзья! — отдышавшись, сказал он. — Как это мы не догадались лошадей попросить.
— Лошадей? Самих-то сюда не пускали. Забыл ты, что ли? — напомнил Банди.
— Да, это все мой Володенька, — подтвердил Гатаб. — Я даже осерчал на него.
— А лошадок бы неплохо, — вступил в разговор Ашата. — К обеду уже наверняка поднялись бы.
— Чего зря говорить? Идемте! — встрепенулся Чимит.
До обоо было еще далеко, и хотя шли они с трудом и через каждые полкилометра садились отдыхать, никто и не подумал бы вернуться. Ведь к этому походу на вершину Хулэрэгты старики заранее готовили себя и, чтобы молебствие прошло как полагается, все с собой захватили.
На полдороге их догнал Бальжинима. Он никогда не упускал случая побывать на молебствии. Конь его был в пене.
— Приветствую вас, отважные старцы! — воскликнул он, придерживая коня. — Долго же вам придется шагать.
Старики остановились, видя, что длинноногий всадник спешился.
— Ха! Легок ты на помине, вовремя подъехал, — Ашата засмеялся, приоткрыв беззубый рот. — Дело быстрей пойдет, если будем поочередно садиться на твоего коня.
— Как это ты пронюхал? — спросил Банди, глядя на лесничего.
— Очень просто. Я же ясновидящий, — отшучивался Бальжинима, привязывая коня к молодому деревцу. — Если устроите молебен без меня, вся природа обидится. Вот я и приехал. Давайте будем молиться здесь. Не обязательно наверх топать.
Потирая руки, он огляделся и сел на траву, как бы приглашая тем самым последовать его примеру. Старики уселись кто подальше от него, кто вблизи. Но Гатаб стоял на прежнем месте и молча наблюдал за Бальжинимой. Наконец старик не выдержал и спросил:
— Ты самый старший нойон — начальник — в лесу, а твой лес горит, как же ты оставил людей? Что они скажут о тебе?
Лесничий пожал костлявыми плечами:
— А какое им дело? Я найду что сказать, не беспокойтесь… Скажу, например, что поехал проверять вашу работу, а вас не оказалось на месте. Разве это не так? Я вас догнал и вернул обратно. Вот и все.
— Хитер ты, хитер… — Банди подмигнул лесничему. — Но мы-то обратно не повернем, сынок.
Лицо Бальжинимы лоснилось от пота, он то и дело утирался ладонями. Видно, и он устал, пришпоривая коня.
— Мы ведь не просто так взяли да пошли. У нас на участке все подготовлено, — сказал Гатаб.
— Работали на совесть, — подтвердил Банди.
— Так умаялись, что и сил нету идти, — добавил кто-то.
Бальжинима облизал губы:
— Так вот и надо сейчас того… немножко подкрепиться.
Старики переглянулись. Все знали, что без команды Гатаба ни одна капля водки не будет выпита, хоть упади Бальжинима посреди дороги. Но Гатаб молчал, и старики заговорили о порванных обутках и о мозолях на руках, потом стали потихоньку подниматься.