— Приготовиться следующей группе. На старт, марш!
Действительно, вот он, горох, в траве белеет. Натка ползет вслед за Тонькой. Тонька останавливается.
— Быстрей! Сгребай вместе с сором, — шепчет Натка. — Потом провеем.
— Налимова, Усанина, что такое? Что вы на месте топчетесь? Впе-ред! Кому говорят?
И тут Натка даже опомниться не успела. Тонька вскочила на ноги и уперла руки в бока.
— Стану я харавину-то рвать. Последнее пальто содрать, что ли? Все ползай да ползай…
В первую минуту Женя Травкина даже не нашлась что сказать. Тем временем Натка лежала на траве и собирала горох.
— Урок сорвать хотите? То Усанина в строю как коза прыгает, то ползти они не желают.
— Я тоже, — поддержала из строя Валька своих подружек.
— Что тоже?
— Не стану харавину-то драть.
— Это что еще за слова такие?
Тут наперебой загалдели ребята.
— Все ползаем да бегаем…
— В других школах винтовку разбирают!..
— Винтовку — с пятого класса, а вы четвертый, — уже без напора возразила Женя Травкина.
— А в Таныпе, говорят Егорша и Толя, окопы рыли и бой вели, — набычившись, сказал Панька.
— Какой еще бой? Носитесь летом по оврагам с деревяшками этими. Вот там и ведите бой. А тут урок. Программа. Ее выполнять надо. Прекратить разговоры! — опомнилась наконец-то Женя. — В шеренгу по одному становись!
Первым подскочил и вытянулся в струнку Аркашка. Никто из ребят за ним не последовал.
— Ах так! — рассерженная Женя Филипповна ушла в школу.
Ребята побежали к турнику. Натка, Тонька и Валька начали окружать Аркашку.
— Фашист окаянный! — первой налетела на него Тонька. — Откуда горох набрал?
Тонька и Валька держали Аркашку, Натка выгребала из его карманов горох и возмущенно выкрикивала:
— Колхозный таскаешь! Крыса амбарная!
Тонька влепила ему звонкую оплеуху. Аркашка, весь красный, надув щеки, важно сказал:
— Не ваше дело.
Баянов, увидев драку, зашел в школьный двор.
— Какой же боец из тебя, Аркадий, если девчонки бьют? Из-за чего сыр-бор разгорелся? — насмешливо оглядев встрепанного Аркашку, спросил Баянов.
— Вот! — Натка показала зажатый в руке горох. — Откуда? На трудодни второй год не дают.
Не будь рядом Баянова, Тонька охотно припечатала бы Аркашке еще не одну затрещину.
— Да, в самом деле, откуда? — строго спросил Баянов, сурово посмотрев на Аркашку. Потупившись, Аркашка молчал.
— Что ж! Разберемся в правлении. Идем, Шулятев.
Баянов увел Аркашку. Девчонки, обсуждая случившееся, потолкались еще во дворе и разошлись по домам.
Глава шестая
На другой день после уроков заведующая послала Натку и Тоньку за матерями. Девчонки задержались в пустом классе: такое решение крепко озадачило их.
— Может, извинения попросить. — Натка села на подоконник у вешалки и начала закрашивать мелом чернильные пятна на холщовой сумке.
— «Извинения», — зло огрызнулась Тонька, повязывая платок и натягивая пальто. — Еще чего? Кто-то будет горох лопать, а нам кашу расхлебывать. Твоя мать где робит?
— Молотит за Крутым логом, — Натка тоже сняла с вешалки пальто, натянула вязаную шапку с помпоном.
— А если про Аркашку все рассказать?
— Матерям все скажем. Ясно? А они уж разберутся, кто плохой, а кто хороший.
На улице пролетывал снег. Был он крупным и мокрым. Натка ждала за конным двором Тоньку. Невеселые мысли роились в ее голове. Она чувствовала себя виноватой, особенно перед матерью. Мать не раз говорила бабушке и родне: «Жаль, Ваня не видит, какие послушные дети у него растут, никто худого слова не скажет». А тут вызывают в школу из-за дочери. В последнее время мать и без того ходит хмурая. С тех пор как Маркелыч слег, кто-то в колхозе стал пакостить. Потерялись с тока мешки с пшеницей, исчез мерин Бутышкин. Как председатель ревизионной комиссии, мать объявила ревизию. После работы теперь она часто задерживается на складах, а по ночам долго считает и пишет.
Натка постучала ногами, глубже натянула на уши шапку.
«Что-то Тоньки нет долго. Мать, наверно, отлупила». После того случая, когда Тонькины братья окормили коров, она ходит сердитая.
От сырого снега быстро намокла одежда. «А как же мать и Толя? За целый день до костей продрогнут».
Натка поискала глазами брата. Еще вчера черное, жирно блестевшее под солнцем поле выглядело теперь пестрым и хмурым. Подростки пахали на дальнем загоне, и трудно было в мелькании снега разобрать что-либо. Занятия у старшеклассников уже вторую осень начинаются позднее. Они будут пахать, пока поле все не покроется снегом.