— Эй, эй, — говорит он, поворачивая меня так, чтобы мои ноги оказались у него на коленях. Я чуть не падаю назад и хватаюсь за его руку, чтобы не упасть. — Я бы никогда и ни за что не пристыдил тебя. Ты же знаешь, я думаю, ты самая горячая штучка, которую я когда-либо видел. Для меня большая честь трахать тебя.
— Черт возьми, так оно и есть. А теперь убирайся отсюда, пока я не передумала.
Я поднимаюсь и беру наши кружки, не обращая внимания на то, что он выпил только половину своего горячего шоколада. Он смотрит, как я закидываю обе чашки в раковину, и смотрит на меня как на сумасшедшую, но я стою на своем и указываю на дверь.
— Вон.
— Я не могу остаться на ночь?
— Ни в коем случае. Таков был уговор. Никаких ночевок и никого не поймают.
— Но я же уже оставался на ночь раньше? И здесь никого нет.
Он прав, но сейчас все по-другому. В последний раз, когда он оставался у меня на ночь, то ушел из моей жизни.
Я не могу собраться с мыслями, и мне нужно время подумать, чтобы он не заполнял мой дом и мои мысли.
Он осторожно сокращает расстояние между нами, аккуратно беря меня за руки. Нежным прикосновением его пальцы скользят между моими.
— Кайла, все знают о нас. Они знают уже много лет.
— Сейчас все по-другому. Я живу здесь, я работаю здесь, у меня своя жизнь. Пожалуйста, позволь мне сохранить достоинство и не выглядеть так, будто я сразу же бросилась к тебе, потому что ты соблаговолил почтить нас своим присутствием в это Рождество.
Изо всех сил я толкаю его по коридору к своей входной двери, хватаю с крючка его куртку и сую ему в руки.
— Кроме того, в десять у меня тур, и если ты останешься, я знаю, что не дашь мне уснуть всю ночь.
— А как же соглашение? Мы же договорились…
Я зажимаю его губы большим и указательным пальцами, прежде чем он успевает сказать еще хоть слово.
— Я знаю, о чем мы договорились, но ты морочишь мне голову, и тебе нужно уходить.
Я чувствую, как его язык пытается высунуться и облизать меня, и мне хочется смеяться так сильно, как только этот конкретный идиот может заставить меня смеяться.
Другой рукой я открываю дверь и выталкиваю его через порог. Он отпихивается, обхватывает меня лодыжкой и пытается потянуть за собой. Из него вырывается непринужденный смех, и я так по этому соскучилась, что почти останавливаюсь. Флиртовать с ним всегда так дурашливо и весело.
Боже, было бы так просто сменить тактику и толкнуть его в другом направлении. Небольшая борьба голышом в моей спальне была бы неплохим способом выплеснуть нервную энергию, которая на сто процентов является его виной.
Он подталкивает меня бедрами, его руки пытаются ослабить мою хватку на его талии, но я ни за что не позволю ему победить в этом поединке. Благодаря тем дням, что я провела в горах, я нахожусь в лучшей физической форме за всю свою жизнь. Может, он и выше и шире меня в плечах, но Калифорния и постоянная работа за столом сделали его мягкотелым.
Я вытягиваю ногу за спину, чтобы пнуть его ботинки, сначала один, потом другой, через дверь и дальше по коридору. Один из них балансирует на ступеньках, а затем переваливается через край, привлекая его внимание настолько, что я успеваю захлопнуть дверь.
Затаив дыхание, я прислоняюсь к ней спиной, гадая, во что, черт возьми, играю. Я никогда ничего не хотела так сильно, как его, и я рада, что он здесь. Так почему же я его прогоняю?
— Увижусь с тобой, прежде чем ты отправишься в горы, — кричит он из-за двери.
— Ни хрена мне не обещай, — кричу в ответ.
— Я приду, Зайка. Клянусь.
Глава 7
Две зимы назад / Двадцать шесть лет
Мои еженедельные звонки Ханне начались с того, что мне нужно было найти подтверждение тому, что она жива, когда из-за расставания у нее все пошло наперекосяк, но теперь это она преследует меня.
— Мама и папа будут очень разочарованы, — говорит она.
— Знаю, и я извинюсь перед ними, хорошо?
— Ты правда не можешь уехать?
— Не-а, фильм реально отстает от графика. В праздничные дни съемок не будет, но можно продолжить сведение звука. Я не могу стать причиной того, что он еще дольше задержится.
Она вздыхает и отхлебывает чай.
— Хорошо, понимаю. Я, вероятно, буду такой же, когда пройду квалификацию. Мне просто грустно из-за этого, вот и все. Без тебя все будет по-другому.
— Я приеду в следующем году, обещаю.
— А как же Кайла? — говорит она.
— А что с ней?
— Райан! — ругается она, и мне становится так стыдно, как и должно быть. Это дерьмовый шаг с моей стороны, но я знаю, что поступаю правильно.