Крим упорно мешал. Рука болела, металлическая ложка ныряла в мутное варево. Трактат под названием «Домашний кустарь» рекомендовал упорствовать. Пару часов назад он вытапливал жир из куска сала, завалявшегося у Буера в продовольственных запасах и заброшенная комната на тридцатом этаже Чертога провоняла гарью, но отступать было поздно. Окна запотели от испарявшейся влаги. Реакция всё не шла. Она должна была идти, для этого были все условия, но жир оставался жиром, а щёлок щёлоком.
«Что делать, если я не поступлю? — думал Крим, — Будет совсем неловко возвращаться домой. Я первопроходец, мне простят промах, спишут на какие-нибудь неведомые обстоятельства, но всё же, будет обидно. Бионик, а не смог провести простейшую органическую реакцию. Это какой-то позор!».
За окном взошла целая горсть зелёных ярких звёзд. Что они значили? Да чёрт знает. Крим забыл все ориентировки на дни и ночи, смены сезонов, ложился спать, когда падал с ног и вставал, как только чувствовал, что ноги держат снова.
Вдруг, кто-то открыл дверь. Сначала, зашло облако дыма, затем, незнакомец сделал шаг через порог. — Ой, кто тут? — сказал демон, разгоняя дым рукой, — не видел здесь коробку с табаком? — Нет. Демон огляделся. — Ого, ты основательно устроился. Тот претендент на зачисление на алхимию, правильно я понимаю? — Да. Судя по всему, я уже стал знаменитостью. Демон присосался к деревянной трубке, выдохнул очередное серое облако, прищурился и повёл плечами. — Комнаты получше для тебя совсем не нашлось? — Вообще-то у меня есть комната получше, но в ней я не хочу чадить. Вот, который день уже бьюсь над вступительным испытанием. Гость глухо хохотнул. — Помню-помню, я ведь сам туда поступил в своё время. Тоже страдал много дней. Только вот практических заданий нам на вступление не давали. Это было лет триста назад. Кто сейчас мастер кафедры? — Лагорд. — Как и прежде. Это мой двоюродный брат, — доверительно проговорил демон, — про тебя я уже слышал, а моё имя Маракс. — Надо же! — Крим и сам повеселел, — стало быть, вы оба алхимики? — Да. Всего каких-то двадцать лет и тоже начнёшь творить настоящие чудеса. Сильная школа, отличные наставники. И студенты всегда держатся вместе, как полк солдат. Тебя ждёт немало приключений. Кажется, моя коробка вон там, на старом шкафу. Пожалуйста, сними её. Крим тот же час поднялся и полез на табуретку. Когда он спустился, Маракс оказался так близко, что он вздрогнул. — Спасибо большое. Я вечно разбрасываю, а потом собираю свои вещи по всему чертогу! Сам от себя устал. Дверь за ним закрылась. Вдруг, взгляд Крима упал на чан с варевом. Оттуда валил особенно густой пар, на поверхности жижа сворачивалась в хлопья. — Не может быть!
Крим не понимал, чем вызвано такое бурное течение реакции. Он заметил появившуюся на столе открытую солонку и ринулся в коридор, где ещё не стих звук шагов нежданного гостя. Маракс проговорил из темноты: — Я немного посолил твою стряпню. Может, это исправит вкус. Я же не могу помогать с экзаменом, будет нечестно. А добавить соли в бульон — пожалуйста. — Как ты понял, что не хватало натрия? — Снимай пенки, так вкуснее! Крим бросился назад. Он стал быстро вынимать ложкой белёсые хлопья, сложить их пришлось в первый попавшийся под руку стакан, так как отчаявшийся абитуриент уже забыл про то, что нужно придать приемлемую форму готовому продукту.
Настал день вступительного экзамена. Крим вычислил время самостоятельно, чем даже немного возгордился. Буер рассказал о клубе любителей звездочтения, созданном на заре времён. Он напоминал одновременно монашеский орден и научное сообщество. Резиденты тратили всё своё время на то, чтобы вычислять времена года, движение небесных тел, силу и характер излучения той или иной звезды, они составляли прогнозы, календари и сооружали конструкции, которые помогали менее искушённым самостоятельно определить день и час. На первом этаже Чертога располагался Зал Неба, в нём находились самые первые изобретения клуба — особые витражи. В одних ячейках были вставлены увеличительные линзы помогавшие наблюдать, появилось ли в данной точке на небосклоне нужное созвездие, другие были пустыми, окружали их разноцветные стёкла с символами, указывающими на то, что положение небесного тела в данной точке означает нечто важное. Вот по этой сложной, удивительной и мягко сияющей карте Крим и прочитал, что до заседания приемной комиссии у него осталось всего несколько часов.