И вот почти каждую неделю он заявляется к нам в гости с неизменной бутылкой хорошего вина, конфетами или цветами и просит помощи.
– Марина, ты же у нас отличный врач, – говорит он, выкладывая на стол подношения, – лучший, из всех, кого я знаю. Всегда хотел, чтобы меня лечили только такие доктора, как ты! Посмотри пожалуйста, у меня на плече подозрительный прыщик. Вдруг это серьёзно.
– Так ты возьми и погадай себе, – отвечает она с раздражением, но, как я уже вижу, руки сами тянуться к бокалу. Обычно она всегда против осмотра озабоченных своим здоровьем родственников и знакомых, но Валерке время от времени помогает с его выдуманными проблемами. А иногда просто берёт вино. – Раскинь колоду – не ждёт ли тебя там дорога дальняя? Через Стикс.
– Марина, на себя гадать нельзя, – Валерка знает, что его не слишком любят, но во время приступов ипохондрии его инстинкт самосохранения заглушает все остальные чувства, включая гордость. – Примета плохая. К тому же, сколько ни гадай, без врачей ведь всё равно не вылечишься. Я пытаюсь душевные раны людям лечить, а ты телесные, мы с тобой две стороны одной медали. Ну посмотри пожалуйста, очень болит!
– В поликлинику иди, – она сдалась, она уже тянет мне штопор и поглядывает на стул в стороне от нас, но ради приличия всё ещё огрызается, – там твои телесные раны намажут зелёнкой, и этого будет достаточно для полного твоего излечения.
– Ну ты же знаешь, какие они там! – сосед машет руками в сторону гипотетических поликлиник, он видит, что план работает. – Им же всё равно, им же плевать на меня. А мы с вами свои люди, мы всегда приходим на помощь друг другу. По-соседски.
Нет, вся история почти каждый раз заканчивается тем, что Валерке намазывают зелёнкой ухо, коленку, шею или даже дают таблетку аспирина. Но он уходит от нас счастливый, верящий в своё исцеление. А главное – он так ни разу и не умер после подобного лечения. Поэтому он доверяет Маринке как доктору. Но её это всё равно раздражает.
– Скажи своему Нострадамусу, чтобы хоть раз сходил в больницу, – советует она мне, – а то его постоянно к нам тянет. Нашёл себе личного доктора!
– Говоришь как мой начальник, – отбиваюсь я, – передай Пете, чтобы он сказал Васе, что Коля должен сделать Вите хорошо. Сама ему скажи.
– Ты такой дурак, Егор, – говорит она вроде серьёзно, но потом треплет мою редкую шевелюру и лезет целоваться, – как ты вообще школу закончил без двоек?
Не, ну а что я? Я целоваться люблю. Ну типичный же овен.
И вот сегодня Валерку прямо подменили. Он пришёл в гости как обычно, с дарами, вот только без настроения. На него это совсем не похоже. У него всегда улыбка, даже если он уже умирать к нам идёт от очередной боли в недрах его дряхлого организма. Нет, сегодня он сидел тихонько в углу нашей кухни, без комплиментов хозяевам, съёжившись и сопя в свой стакан. Мы пытались говорить с ним, но он только поддакивал, кивал в ответ и разливал по новой. В конце концов этот молчаливый протест мне надоел.
– Валер, слушай, я хоть не ясновидящий, но высшие силы подсказывают мне, что с тобой что-то случилось, – сказал я, когда выпил уже достаточно, чтобы говорить правду в лицо, – давай, рассказывай, что там у тебя стряслось?
– Подожди, я готовлюсь, – Валерка чуть ожил и разлил ещё по одной рюмке, – собираюсь с духом, такое нелегко рассказать. Давай пока выпьем. Марина, тебе добавить?
– Не, – жена подняла бокал, зажмурила один глаз, а вторым посмотрела сквозь вино на лампочку, – у меня ещё есть. Ты что, наконец заболел на самом деле?
– Хуже! – Валерка опрокинул в себя рюмку, поставил её на стол и тут же налил снова. – Хотя, может быть, и лучше, я пока не разобрался.
– Ты лишился дара ясновидения? – предположила Маринка, картинно схватившись за голову и чуть не расплескав на себя вино. – И теперь карты показывают тебе только прошлое? Но это тоже талант, в историки можешь податься. Учебник напишешь про Ивана Грозного. Правдивый. С фотографиями.
Я очень хотел пнуть её ногой под столом, чтобы она не издевалась над страдающим человеком, но она же сидела посреди кухни, в недосягаемости, поэтому я попытался изобразить на лице немой укор. И Маринка то ли не поняла моих гримас, то ли просто не обратила на них внимания.