***
Спустя пару месяцев, я в очередной раз, создавал невероятно стильный дизайн-проект для одного из своих постоянных клиентов, как вдруг, в дверь постучали. Кто вообще мог постучать ко мне, тем более в среду днём. Посмотрев в камеру, человека я не признал. Но он был прилично одет и выглядел весьма статно. Возможно, будущий клиент. На вопрос по домофону, он представился как некий Доктор Джон Колпаковски. Дебильная фамилия, ему бы ребрендинг не помешал. Но он показался мне вполне убедительным. Впрочем, я всё равно не пускал никого к себе, в мой маленький мирок. Поэтому мы пошли на улицу, в тот самый сквер на против набившего уже оскомину фонаря. По дороге он уже подцепил меня своим интересом к моей прошлой работе и конкретно, к тому дурачку. Этот интерес был живым, в Докторе видна была страсть к делу. В свою очередь он поведал мне историю заключенного номер тысяча четыреста восемь. О том, как его слова «Я и есть Свобода» и последовавшее за ними исчезновение, перевернули весь мир Джона с ног на голову. Меня тоже зацепила эта фраза, надо будет использовать в одном из следующих своих проектов.
К сожалению Доктора, наша больница уже была закрыта как год или полтора, а документов о странном пациенте, которого искал Джон словно никогда и не существовало, эта история была слишком близка к той, что произошла в тюрьме. Человек был и исчез, словно никогда и не существовал. Меня это удивило не меньше. Я отчетливо помню каждый день, когда выдавал ему таблетки, такое количество медикаментов не могло пройти без учета, а в документации нет ничего похожего. При этом часть препаратов, которая была выписана дурачку, как будто бы и не поставлялась в больницу вообще. Мы ещё довольно долго обсуждали все эти странные дела, прежде чем я осознал ещё более странную для меня вещь. Улица, фонарь, аптека, но нет того самого мужика, что всегда, всегда стоял тут. Куда он делся? Отвлёкшись буквально на пару мгновений, я вновь вернулся к своему собеседнику. Мы несколько часов к ряду обсуждали детали всех этих странных и необычных дел, что происходили, как оказалось повсеместно и наши случаи не были уникальны. Благо погода в этот день была просто восхитительна.
Больше я не видел Джона, как и мужика, неизменными остались лишь улица, фонарь, аптека.
Николай.
Свобода – это частица тебя,
её невозможно отнять,
ею невозможно управлять.
Лишь тебе, одному тебе,
может открыться знание того,
как обращаться с нею…
Ниметуизм.
Его звали Николай. Не самое обычное имя для тех мест… мест, где мальчиков привыкли называть Билли или Джон, быть может Майки, но никак не Николай. Внешне, он не сильно отличался от других. Невысокий, но и не низкий, среднего телосложения, всегда в хорошей форме… сказывались регулярные тренировки и занятия боевыми искусствами. На немного присутуленых время от времени плечах, была самая обыкновенная голова, как у всех. Прямые блондинистые волосы, чуть длиннее коротких, на этой голове можно было наблюдать лишь летом, к зиме они становились русыми. Выделить из толпы его можно было, пожалуй, только по глазам. Серо-голубые, но при определенном стечении обстоятельств – ярко синие глаза его, были наполнены мудростью и богатейшим жизненным опытом. Видно было, что жизнь потрепала его и далеко не раз.
Однажды, случилось так, что Николай прогуливался по своему собственному двору, тихому и спокойному. Именно эта тишина и насторожила его, ведь обычно, в это время двор шумит и живёт, дыша полной грудью. Вечная сумотоха вечерних часов куда-то пропала, на секунду ему показалось, что даже птицы замолчали. Он встал и задумался.
Вообще, я наблюдал за Николаем постоянно, глядя в окно, пока моя жена готовила ужин. Этот парень был чрезвычайно интересен мне, он сильно напоминал заключенного номер тысяча четыреста восемь, такой же спокойный, такой же холодный, того самого, который наполнил мою жизнь новым смыслом. Вообще, с тех пор многое изменилось, но я всё так же работал в тюрьме, правда, стал уже не просто охранником, который смотрит в камеры, а полноценным специалистом по реабилитации заключенных. Работа сложная, но весьма интересная. Пока я отвлёкся на свои мысли к Николаю подошёл наш сосед – Джордж, он работал в полиции и сейчас надевал на парня наручники. На лице Джо было видно не только смятение, но и сожаление. Я тоже не мог понять, что происходит, ведь какие причины могут быть для задержания этого тихого, спокойного парня. Даже сейчас, Николай не сопротивлялся, он понимающе кивнул и спокойно проследовал за Джорджем в полицейское авто. Странное дело.