– Там видно будет. Леша, я с тобой.
– Юль…
– Все, я сказала!
Таким тоном Юля говорила крайне редко. Как опытный психолог-профессионал, она твердо знала: если не хочешь превратить родного мужа в домашнего кота, день-деньской валяющегося на диване, мужчина в доме должен быть голова. Ее вполне устраивала скромная роль шеи, умело направляющей ту самую голову.
На улице дул неровный, порывистый ветер, свистевший в голых ветвях тополей и кленов. Февральский рассвет занимался неохотно, окрашивая небо в грязно-серый цвет, с серых фасадов домов таращились квадратные желтые глаза окон. И снова где-то на грани ощутимости послышался Чекалову мерзкий шипящий смех злобной реальности. «Сдавайся, человечек. Сопротивление бесполезно».
Юля, плотно сжав губы, уцепилась за его рукав, точно утопающий за спасательный круг. Ни единой слезинки не было в сухих, огромных глазах – только огонь и боль. Алексей попробовал изобразить на лице некое подобие ободряющей улыбки, но рот предательски задергался, и Юля чуть качнула головой – не надо, не сейчас…
Извозчика удалось поймать почти сразу – какой-то частник-«бомбила», активно работающий в утренние часы, распахнул дверцу «копейки».
– Вам куда?
– Поехали, – Чекалов ввалился на заднее сиденье, втащив за собой жену. – Поехали… Я плачу, – ему все-таки удалось правильно поставить ударение на последнем слове.
Возле крайнего подъезда дома, где обитал в последнее время Володька, стоял милицейский УАЗик, водитель-сержант лениво курил, опустив боковое стекло. Он проводил супружескую чету взглядом, ничего не сказав.
На лестнице пахло мочой и еще чем-то непередаваемо мерзким. Алексей толкнул ногой ободранную дверь, ведущую в недра коммунальной квартиры, и очутился в мрачном коридоре, загроможденном какой-то рухлядью – от велосипедной рамы до оцинкованного корыта с изрядной пробоиной в днище. И встал как вкопанный. На полу, залитому чем-то темным, неровной меловой чертой был обведен контур лежащего человека. Юля издала сдавленный горловой звук.
– Чекалов Алексей Борисович, насколько я понимаю? – следователь, молодой лобастый лейтенант сидел на колченогом стуле, держа на коленях раскрытый планшет. – А вы?.. Представьтесь, пожалуйста.
– Чекалова Юлия Семеновна, – ровным деревянным голосом произнесла молодая женщина, остановившимся взглядом разглядывая страшную лужу и меловой контур.
– А… Ага, – милиционер принялся записывать в блокнот. – Я следователь райотдела МВД Сазонов, Николай Михайлович. Очень хорошо, что вы подъехали. Давайте будем разбираться.
Следователь принялся задавать какие-то вопросы, Алексей механически отвечал. На какие-то вопросы отвечала Юля… он не вникал. Перед глазами стояла темная, полузасохшая уже лужа и меловой контур.
– Простите, что? – очнулся Алексей.
– Я спрашиваю, сколько примерно выпил покойный?
– Четыре рюмки. Белого десертного вина. Не примерно, а точно… Простите, какое это имеет значение?
– Прямое. Четыре… а в граммах?
– Ну… там по пятьдесят грамм, или шестьдесят…
Следователь, склонив голову набок, внимательно рассматривал Чекалова. Как экспонат краеведческого музея. Очевидно, сам факт, что здоровые молодые мужики за ужином вместо стакана питательной и вкусной водки употребляют по каплям десертное вино, рекомендованное для детских дошкольных учреждений, был для лейтенанта чем-то сродни явлению снежного человека… или марсиан.
– Юлия Семеновна, вы подтверждаете показания вашего супруга?
– Да. Подтверждаю.
– Ладно… – следователь, вздохнув, заканчивал строчить в бумагах. – Давайте будем подписывать протокол. Прочтите и вот тут, на каждом листе…
Почерк у лейтенанта оказался что надо – ровные, четкие, почти печатные буквы. «Около 5-00 утра гр. Чушмо А. В., находясь в нетрезвом состоянии, затеял бытовую ссору с гр. Белоглазовым В. С., также находившимся под воздействием спиртного. В ходе конфликта гр. Чушмо А. В. нанес гр. Белоглазову В. С. ножевое ранение в область живота, от которого гр. Белоглазов В. С. скончался спустя примерно 10 мин. Бригада «скорой помощи», прибывшая на место происшествия одновременно с оперативным нарядом, зафиксировала смерть пострадавшего… Показания гражданина Чекалова А. Б…»
– Простите, вы уверены, что формулировка верна? – Алексею теперь казалось, что вместо него говорит кто-то, имеющий к гражданину Чекалову А. Б. весьма косвенное отношение. – Я имею в виду воздействие спиртных напитков…
– Разве я неверно отразил ваши показания? – лейтенант удивленно поднял бровь.
– Двести грамм белого десертного…
– Ну то есть вино не является спиртным напитком, вы хотите сказать?