— Почему?
— Потому что, если у человека есть дети, а он ведет себя так, как будто их нет, никогда о них не говорит и вообще… Это ужасно.
— Значит, по-твоему, если дети, то надо всем вокруг рассказывать, какие они замечательные и как ты их любишь?
— Ну да. И как они кушают, и как они какают, и сколько двоек получили. И таскать авоськи с яблоками и йогуртами, и хвастаться на работе купленными платьицами и маечками, и водить их в театры, и жаловаться на дебильные мультики и дорогие игрушки.
— Какой кошмар то, что ты говоришь. Это так ведут себя твои подруги, у которых есть дети?
— Нет, совершенно не так, — ответила я, вспомнив Ирку. — Но это неправильно.
— А я считал тебя феминисткой, — усмехнулся Володя. Непонятно, в шутку это было сказано или всерьез. На всякий случай я решила не обижаться:
— Обзываешься?
— Ага. Нет, серьезно, неужели все до сих пор так и происходит? То, что ты рассказываешь, — это из нашего детства.
— Не знаю, Вовка, у меня ведь не было «нашего детства», — сказала я. — И очень жаль. Детство должно быть всегда одинаковым. Во все времена.
— Ого-го-го, — задумчиво сказал Брянский и замолчал.
Такое впечатление, что наш разговор зашел куда-то не туда, на невесть откуда взявшееся минное поле. Не надо было мне спрашивать лишнее. Разговор о детях мужчина воспринимает как посягательство на свою независимость. Он, конечно, дурак набитый, этот мужчина, но тут уж ничего не поделаешь. Все мужики дураки, во все времена.
— А ты бы хотела иметь ребенка? — спросил он после долгой паузы.
Сейчас рванет, подумала я. Спокойно, без паники, сапер ошибается один раз. Постарайся этого не сделать.
— Как тут можно хотеть или не хотеть? Дети приходят в этот мир, когда они сами хотят. Это нам кажется, что мы их хотим, планируем, рожаем.
— Почему кажется? Так и происходит. Хотим и рожаем. Или не хотим и не рожаем.
Сапер все-таки ошибся. Я хотела увести беседу в безопасную область философских рассуждений: мол, не собираюсь я тебя окручивать и от тебя рожать, ничего такого у меня в мыслях нет. Потому что именно так мужики реагируют на «детские» темы. Но оказалось, что Володька — о своем, и на это свое, больное и взрывоопасное, я наступила со всего размаха.
— Моя жена не хотела раньше времени иметь детей. Она только начинала карьеру, ее пригласили на канал… В общем…
— Она сделала аборт?
— Да. Но сначала она нашла противозачаточные таблетки. Для меня. Потому что ей сказали, что женские контрацептивы вредны для здоровья.
— Чушь.
— Может быть, и чушь. Но так считала ее мама. Поэтому я пил какую-то заморскую гадость, страшно дорогую, и толстел от нее. А потом все равно пришлось делать аборт. Все эти средства оказались фуфлом.
«Или она делала аборт не от тебя», — произнесла я мысленно.
— Сейчас со мной все в порядке, ты не думай, Катя.
Боже, разве я думаю?
— Но только знай, пожалуйста. На всякий случай. На будущее наших отношений. Я никогда не предохраняюсь.
— Я заметила.
— Да. И не буду. Если хочешь, занимайся этим сама.
— А если не хочу?
Мины уже рвались со всех сторон.
— Тогда не занимайся.
Ну да, мы же современные люди. Если женщина хочет ребенка — пусть рожает. Не хочет — пусть не рожает.
— Дай порулить, — попросила я. Мне уже давно хотелось попробовать водить джип. Да и надо было прекращать этот бессмысленный разговор.
Но господин Брянский привык доводить все до конца.
— На самом деле я тебе соврал. Я держусь подальше от баб не потому, что… То есть не только поэтому. Просто я знаю, что женюсь на первой же, которая от меня залетит.
Хорошо, что он еще не пустил меня за руль. Сейчас бы мы точно врезались.
— Володь, давай поговорим о чем-нибудь другом.
— Тебе неприятно?
— Мне непонятно.
— Что?
— Зачем ты мне все это говоришь?
— Чтобы ты знала.
— Что я должна знать? Каким способом тебя затащить в загс? Это провокация. Как я докажу, что залетела от тебя не нарочно? А если вдруг я ребенка захочу, а замуж — нет?
— А ты все-таки феминистка, Катя, — вздохнул Володя. — И дура. Если вдруг — кто тебя спросит?
— Тот, кому я отвечу. И все-таки дай порулить.
— Потом, — сказал Брянский. — После того, как выйдем на трассу.
Он взял мою руку и положил себе на коленку. И этот человек говорит, что не умеет обращаться с женщинами!
— Там мотель по дороге будет, — сообщил он, помолчав.
— И не один. Но так мы никогда не доедем.
— Это правда. И аптеки по дороге нет.
— Ну и не надо.