- Письмо нашли в его тумбочке. От невесты его. Точнее, уже не его. Пишет, типа замуж выходит, ждать не будет, прости-прощай…
- Классика, - зло сплюнул подполковник. - Сейчас завертится. Мне через месяц в Москву переводиться, а тут…
***
- Смотри, вроде похож, - патрульный сержант протянул фотографию напарнику. - Чудик, который вчера из части мотострелковой свалил.
- Помню. Давай подкрепление вызовем - в сводке значилось, что он вооружён.
- Да ладно! Сами его скрутим, начальство оценит, надоело в патрульных прозябать.
Они подошли к высокому парню, одетому в старое длинное пальто. Вполне гражданский вид, если бы не кирзовые сапоги.
- Документики предъявляем.
- А в чём дело? - огрызнулся парень.
- Да ты не дёргайся, обычная проверка…
Договорить патрульный не успел. Парень резко распахнул пальто. Тишину раннего утра разорвала автоматная очередь.
***
Оля нервно теребила платок. Её жених сидел рядом, растерянно глядя на милиционера с капитанскими звёздочками на погонах.
- Судя по всему, он обязательно придёт сюда. Собственно, это и было целью его побега. Поэтому здесь будут наши люди, - скучным голосом говорил милиционер.
- Он что, хочет нас… убить? - голос у Оли дрогнул. - Кирилл не такой. Он не сможет…
- Уже смог. Двоих сотрудников линейной милиции на железнодорожной станции сегодня утром.
- Какой кошмар! - Оля в ужасе закрыла лицо ладонями.
У милиционера хрипнула рация. Раздался голос, искажённый помехами:
- Отбой. Снимай людей.
Капитан нажал на кнопку, поднеся рацию ко рту.
- То есть как? А что с тем беглым солдатом?
- Всё уже. С товарняка его пытались снять, была перестрелка с ОМОНом. Там же на платформе его и положили. Снимай людей, капитан. Всё уже закончилось.
91. Люблю, но видеть тебя больше не могу
Максим, споткнувшись о деревянные ступени, растянулся на полу участка. За ним вошел Игнатий, в милицейской форме и лейтенантскими звездочками на погонах. Максим поднялся и с вызовом в пьяных глазах сказал:
– Ай-я-я-й, был такой хороший мальчик. Тихий, спокойный. И что только власть с людьми делает?
– Рот закрой! Двигай! – Игнатий кивнул дежурному. Тот открыл камеру. Игнатий втолкнул туда бывшего одноклассника. Лязгнул засов.
***
– За что ты его?! – Варя стояла перед Игнатием. В голубых глазах застыла обида.
– В состоянии алкогольного опьянения, а попросту – будучи бухим, напал на гражданку Сидорову возле магазина. В результате чего гражданка Сидорова получила травмы легкой степени, – скучным голосом ответил Игнатий.
– Ты про бабу Зину, что ли? Так она сама его первая постоянно трогает, – воскликнула Варя.
– Гражданка, я не знаю, кто там кого трогает, но нападение произошло на моих глазах, – глухо произнес Игнатий. – Я обязан был отреагировать. И отреагировал.
– Отреагировал? Баба Зина довольна? Теперь выпускай! – потребовала Варя.
Игнатий с недоумением посмотрел на нее.
– То есть как это? На каком основании? Гражданка Сидорова написала на него заявление. Поедет твой благоверный валить лес в сибирскую тайгу.
– Слушай, ты же не ему мстишь, ты мне мстишь, так? За то, что я в Максима влюбилась еще в школе? Столько лет прошло, может пора забыть? Давно бы уже нашел кого-нибудь.
– Гражданочка, освободите помещение, – Игнатий легонько подтолкнул ее к выходу. – Дежурный, выведи посторонних!
***
Игнатий постучал в окно. В комнате зажегся свет, рамы распахнулись, и появилось заплаканное лицо Вари.
– Что нужно? – спросила она. – Поздно уже.
– Утром отдаю дело Максима в район. Так-то…
– Доволен? Добился своего? – холодно спросила Варя, с ненавистью глядя на бывшего одноклассника.
Игнатий вздохнул.
– Три года ему светит. Железно.
– Сначала будет суд, там посмотрим, может вообще условный дадут! Так что, рано радуешься.
– Не-а. Не дадут. У него уже есть условка за угон. Сядет, – убедительно сказал Игнатий. – Предлагаю сделку.
– Ну!
– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь? Еще со школы. В общем, будь со мной поласковей, и все будет хорошо. Всего одна ночка. С бабкой договорюсь, она сама не без греха, заявление заберет как миленькая.
***
Максима выпустили утром, довольный вернулся домой. Никто его не встретил, на столе обед, накрытый полотенцем, рядом записка:
«Раз читаешь, значит на свободе. Меня не ищи, уехала в город. Люблю, но видеть тебя больше не могу. И не хочу. Прощай.»