Поскольку он сказал, что ужин будет неофициальным, она решила надеть серые шерстяные брюки и голубую блузку. Наспех приняв душ, она освежила макияж и заплела волосы во французскую косичку.
Пока она собиралась, Томас укоризненно наблюдал за хозяйкой. Рейчел едва успела накормить его, когда в дверь позвонили.
Сердце подпрыгнуло, как балерина в танце. Почему я так глупо себя веду? — подумала она. Дуглас Мэддок — всего-навсего обыкновенный мужчина. Что из того, что удача улыбалась ему в делах? По работе ей приходилось общаться с десятками таких людей.
Она открыла дверь и, прочтя одобрение в глазах Дугласа, испытала мгновенное чувство восторга.
— Привет. — На нем были джинсы, спортивная рубашка, руки — в карманах коричневой кожаной куртки. — Ты великолепно выглядишь. — Он держался так, словно они были знакомы уже очень давно.
Рейчел подумала, что и сам он выглядит восхитительно, но решила промолчать, поскольку сочла, что в последнее время подобных порывов с ее стороны было больше чем достаточно.
— Спасибо. — Она отступила, пропуская гостя в прихожую.
Томас потерся о ноги Дугласа и требовательно мяукнул.
— Поглядите-ка, какой здоровяк! — восхищенно воскликнул Дуглас, беря кота на руки. — Он у тебя что, на гормонах?
Рейчел засмеялась.
— Нет, думаю, он тут без меня устраивает пиршества и иногда ходит в пиццерию.
Почесав Томаса за ухом, Дуглас, улыбаясь, опустил кота на пол. Когда он снова взглянул на Рейчел, его глаза посерьезнели. Что-то в его взгляде смутило девушку, дыхание ее участилось, соски под легкой шелковистой тканью напряглись.
— Думаю, нам пора, — тихо сказала она, почувствовав, что голос ее звучит не очень-то убедительно.
— Да, — согласился Дуглас.
Его голос явно возбуждал ее. Она почувствовала, что у нее подгибаются колени и перехватывает дыхание, словно земля уходит из-под ног.
Она сняла с вешалки свое голубое драповое пальто, и Дуглас помог ей одеться. Когда он приподнимал косичку, его пальцы легонько коснулись ее шеи. Она надеялась, что он не почувствовал, как легкая дрожь пробежала по ее телу.
Его автомобиль — черный «ягуар» — был припаркован у тротуара. Увидев его, Рейчел почему-то решила, что у Дугласа нет детей. Усадив на переднее сиденье Рейчел, Дуглас обогнул машину и занял место водителя.
Вскоре они уже мчались по загородному шоссе. Только когда он включил дворники, Рейчел поняла, что идет дождь.
— Ты давно живешь в Портленде? — спросила она, чувствуя неловкость от затянувшегося молчания, которое, как казалось, совершенно не мешало Дугласу.
— Я всю жизнь прожил в этом городе. А ты?
— Я родилась в Портленде.
— Ты когда-нибудь мечтала жить где-нибудь в другом месте?
Она улыбнулась.
— Конечно. Париж, Лондон, Рим. Но когда я закончила колледж и устроилась на работу, окончательно осела здесь.
— Знаешь, как говорят: «Жизнь — это то, чего мы не планируем». Я всегда хотел переехать в Нью-Йорк.
— Ты и сейчас жалеешь, что остался здесь?
Рейчел ожидала услышать без колебаний произнесенное «нет», однако ответ оказался другим.
— Иногда — да. Все могло бы быть иначе, если бы я уехал в Нью-Йорк, — грустно произнес Дуглас.
Взгляд Рейчел неожиданно снова упал на белый след от кольца. И хотя в машине было очень тепло, ей вдруг стало как-то зябко. Она больше не произнесла ни слова, пока вдалеке не показались огни стоящих у воды домиков, напоминавшие алмазное ожерелье. Ввиду приближающихся праздников панорама выглядела особенно впечатляющей.
— Похоже на рождественскую гирлянду, — восхитилась Рейчел.
Дуглас одарил ее своей неотразимой улыбкой.
— У тебя необычайно образное мышление, Рейчел Паркер.
Она улыбнулась.
— Твоим друзьям нравится жить у воды?
— Думаю, да. Правда, весной они планируют переехать: скоро должен родиться их первенец.
Рейчел понимала, почему друзья Дугласа хотят сменить жилье в преддверии рождения ребенка. Ей стало немного грустно: интересно, а будут ли когда-нибудь у нее дети, ведь ей уже двадцать восемь, время уходит.
Дуглас припарковал машину недалеко от причала и выключил мотор, а Рейчел все продолжала молчать.
— Пойдем, мне не терпится познакомиться с твоими друзьями, — наконец произнесла она.
Роберт и Оливия Форрест были красивой молодой парой, он темноволосый и темноглазый, она блондинка с зелеными глазами, обоим около тридцати. Супруги были художниками. Их картины в изящных рамках украшали стены скромного, но с большим вкусом обставленного коттеджа.