Я уже сразу мокрая настолько, что принимаю его без труда, мне даже не нужно привыкать к его довольно приличному размеру, будто мы созданы для того, чтобы с первых секунд близости, дарить друг другу незабываемое наслаждение.
Его толчки резкие, сильные, стол трясётся подо мной, я держусь за его шею, не отпуская любимые губы, пытаясь не сорваться, ухватить как можно больше от него.
Да, я жадная до этого мужика.
Мы слишком мало были вместе, чтобы разбрасываться каждой мелочью, находясь рядом.
Я слишком мало знаю о нём. И он обо мне.
Но нам так хорошо вместе, каждую секунду, даже когда спорим и ругаемся, так невыносимо хорошо…
Почти на самом пике моего оргазма, в сознание врывается какой-то посторонний звук.
Мы синхронно замираем. Прислушиваемся.
- Доня, ты ещё дома? Успеем чайку попить, у меня для тебя такая новость!
Вот же, ё-моё!!!
Отпихиваю Ромку от себя, в панике не соображая, что мне нужно делать.
Надо видеть его лицо.
Это просто нечто.
- Блять!.. - Запоздало выдает комментарий, судорожно пытаясь натянуть на себя трусы, попутно пристраивая на мне свою рубашку.
Какие-то доли секунды. Мама настоящий спринтер в снятии обуви.
Она застаёт нас растрёпанными, запыхавшимися и улыбающимися, как дебилы. Вдобавок, я, неряшливо запахнув рубашку на груди, пытаюсь прикрыть труселя своего жениха кухонным полотенцем, совершенно не подходящим для этого по размеру…
Просто капец.
Мамуля от увиденного теряет дар речи. Видимо, окрылённая своими мыслями, не заметила у входа мужские туфли сорок пятого размера…
- О… - Облокотившись на дверной косяк, всё-таки произносит она. – Я… это… Оденьтесь, пожалуйста…
Она выбегает из кухни, а мы с Выхиным переглядываемся и почему-то начинаем тихо ржать, видимо от всплеска адреналина.
Будто мы школьники, и нас спалили.
Он снова прижимает меня к себе, чмокает в губы и сквозь смех шепчет:
- Пошли одеваться, моя ненасытная козочка, пока твою маму инфаркт не хватил.
Толкаю его от себя и, также смеясь, убегаю в комнату.
Мы одеваемся и выходим на кухню уже как приличные взрослые люди.
Хотя мои щеки всё равно горят, как на пожаре.
- Ну, хоть завтраком меня накормите, что ли… - Мама пытается скрыть улыбку, но у неё плохо получается.
Мы с Ромой стоим, как выпускники лётного училища на параде – спины ровные, не касаемся друг друга.
В глубине души я кайфую от того, как он напрягается. Видно, что встреча с моей мамой расшатала привычный ему ход событий, всё пошло не по плану, и он волнуется, хоть и всеми силами старается этого не показывать.
Для меня это почти то же, что и признание в любви.
Слова можно говорить любые. Можно самому даже поверить в свою ложь.
Но когда вот так, спонтанно, тебя ставят в неудобные неловкие условия – обычно в такие моменты прорывается человеческая сущность.
И мне, как женщине, приятно поведение моего мужчины.
Хотя, до сих пор не могу привыкнуть.
Выхин остаётся Выхиным.
И я просто от него балдею.
Улыбка на его лицо прилепляется мгновенно.
- Простите… Я не знаю, как к вам обращаться… - Шаг вперёд, загораживая меня собой.
- Людмила Сергеевна. – Мама, как и я, уже настроилась на представление.
- Очень приятно, я – Роман. Жених вашей дочери. – Глаза у мамули округляются, но шеф быстро ориентируется. – Сразу скажу: я люблю Веру, вчера сделал ей предложение, и она согласилась. Мы взрослые люди. И вы, как я вижу, человек современный, к тому же – очень красивая женщина, теперь я понимаю, в кого моя козочка такая прекрасная.
Дамский угодник.
Чёртов «менеджер от бога»…
Мама поплыла.
Но она у меня тоже «не промах».
- Доня, это что… ты, правда, выходишь замуж? – Она так серьёзно спрашивает, что я немного теряюсь. Но потом встряхиваюсь и показываю ей кольцо.
Мама несколько мгновений молчит. А потом улыбка расплывается на её красивом лице, и она начинает смеяться. Сначала тихо, потом всё сильнее, громче, поднимает руку и демонстрирует нам с Выхиным свой безымянный палец.
- Я тоже. – Говорит она, чуть успокоившись.
Тут мы начинаем смеяться вместе. Я, видимо, от шока и ещё от реакции шефа на всё происходящее.
Он явно не понимает нашего с мамой веселья, и просто тихо произносит:
- Я наверно омлет пока разложу, если он не дотла сгорел…
Я подхожу и обнимаю маму, шепчу ей:
- Поздравляю, мам.
Всё-таки, умница - Дядя Борис. Я в него с самого начала верила.
- И я тебя, доня. – Прижимает меня крепко, а потом на ухо. – Классный он у тебя… Ухх…
- Маам…