«Я просто сольюсь с ним так, что между нами не сможет больше просочиться никто и ничто! При первом же удобном случае! Он мне нужен! Нужен!» - решила она и открыла в сторону Мишки все свои каналы восприятия. И Мишка, сам того не подозревая, всей своей мощью хлынул в самую глубину Ёськиной души. Изменяя ее, наполняя ее собой …
Они резонировали, усиливая друг друга одинаковыми чувствами. Потому что когда другой человек начинает жить внутри тебя, то это и есть самая настоящая Любовь. С самой заглавной буквы «Л»!
Возможно, поставь она между ними ментальный барьер, например, в виде того, что у людей называется правилами приличия, это всё рано или поздно ослабло бы до нуля. Но Есико понимала, что сейчас совсем не время для правил приличия, и что если убить зарождающуюся любовь прямо в ее колыбели, то родится нечто совершенно иное. Страшное и косматое чудовище взаимного недоверия, непонимания и неприязни. Потому что чувства убить нельзя. Невозможно! Но можно их испоганить. Изуродовать это прекрасное до такой степени, что после все будут плакать и страдать. И еще она понимала то, что сам Мишка сейчас ничего не сможет. Не решится. Постесняется. И что сейчас абсолютно всем должна руководить именно она. Невзирая на неудобства и всё прочее. Поэтому и убрала между собой и Мишкой все ментальные фильтры.
И произошло то, что должно было произойти с неизбежностью восхода солнца. Их обоих захлестнуло, накрыло этой гигантской волной положительной взаимности. И они приросли друг к другу. Слиплись, как полюса мощного магнита, если их соединить вместе, физически. И Ёське вспомнилось одно четверостишье Нины Давыдовой, которое она где-то недавно вычитала, скитаясь по Интернету. Она даже скопировала его себе в свой мобильник!
«Мы приросли друг к другу. Проросли
Надеждами, желаньями, друзьями,
ночами, днями, ссорами, детьми,
всем этим миром, выдуманным нами…»
Всё величие только что родившегося взаимного чувства, общего для них, что еще не было вполне понятно Мишке Мартынову, было абсолютно ясно Есико Миямото. «Боже!» - думала Ёська, позволив, наконец, вырваться наружу своей фантазии. – «Я влюбилась в этого парня в течение какого-то получаса! Как такое вообще стало возможным? Он просто мною завладел! Целиком и полностью! И теперь я – его послушная игрушка! … Ну и пусть. В конце концов, очевидно, что он уникален!»
И когда в одном из дворов на Малой Ордынке она заглушила мотор Сашиного байка, там, где была старая квартира их семьи, которая теперь принадлежала только Ёське, они еще какое-то время сидели, обнявшись. Не в силах даже просто пошевелиться, ни слова вымолвить. А потом она сказала, откинув голову назад и положив ее Мишке на правое плечо.
- Ты чудо, Мишка! Ты просто чудо! – прошептала она ему в самое ухо. – Мне нужно тебе что-то сказать! Очень важное! – а он лишь слегка кивнул головой.
И она принялась что-то шептать Мишке так тихо, что расслышать это мог только он. И поэтому никто из нас не может знать, что она ему там наговорила. Но по тому, как расширились зрачки его глаз, можно было судить, что это было нечто совершенно неординарное!
- Мне хватило полчаса, чтобы это понять. – сказала она уже почти нормальным голосом, отлепляя свои губки от его уха. - Сама не знаю, как я это сказала! И зачем? И теперь ты знаешь, что я никакая не уникальная, а обычная, озабоченная девчонка! Каких миллионы. – она театрально вздохнула. – Так не хочется быть заурядной!.. Но сейчас обещай мне вести себя прилично. А то тут у нас полно старых бабулек, которым не спится по ночам, и они секут за тем, кто чем занят, и нет ли посторонних во дворе?..