Захаров несколько раз перематывал один и тот же сюжет. И наконец, понял. Девчонка начинает уходить от ударов еще до того, как тот, кто его наносит, начинает подготовку к этому удару. До того! А потом наносит свой. И техника у нее тоже, кстати, сильная. Какой-то очень эффективный, смешанный стиль. Понемногу отовсюду. «То есть,» - думал майор, - «она просто знает, что будет. И это - единственное рациональное объяснение. И, да, такому человеку противостоять не получится!»
Захаров и не заметил, как просидел за монитором уже больше часа.
«Так, всё. Нужен отдых! Остальную расправу досмотрю потом. Иначе я просто свалюсь, а дел еще по горло!»
Он выключил свой ноутбук, оставив флэшку с этой интересной записью в кардридере, и упал головой на диван. А еще через полтора часа у него запиликал трекер. Агент Саша перестал перемещаться по городу. Ресторан «Мизури» в Замоскворечье.
«Хорошо!»- подумал майор. - «Заодно и поем!»
Он понимал, что такая напряженная жизнь ему уже не по возрасту, и нужно со всем этим завязывать.
- Машину к подъезду! Срочно! – сказал он по внутренней связи консьержу в парадном.
Глава 14. Из дневников Есико Миямото. Драма в деревне.
Первое дело, которое сделал папа после того, как мы встретились в нашей деревне, он обнял меня. И сказал.
- Это ты их так отрехтовала? - а я лишь кивнула головой.
-Они убили Аманду. - сказала я. - Я не смогла сдержаться!
-Да. - сказал отец. - Четыре удара табуреткой по голове. Там спецы работают вовсю. Они мне и сообщили. Но с этими орлами ты явно перестаралась! Когда эта московская шпана, из спецотдела, узнала о том, что их ребят так оприходовала девятнадцатилетняя студентка, они сперва не поверили. Но потом раскопали тот случай, когда ты была дисквалифицирована. И почему. И им многое о тебе стало понятно.
- Что теперь будет? - спросила я его. - Это же были серьезные люди!
Папа помолчал и сказал.
- Они были убийцы. А ты поступила правильно. У меня все их записи, которые мне отдал этот Андрей. Я сделал копии. А оригиналы отдал спецам. В обмен на то, что в отношении тебя не будет возбуждено дело. Я думаю, что всё рассосется. Шум вокруг секретных препаратов никому не нужен. Но им я не верю. Ложь - это просто часть их работы! Они лгут, уверяя меня в том, что не будут тебя преследовать. И поэтому ты улетаешь в Токио. Вашему ректору я уже позвонил. Пересидишь там. У своей родни. Два-три месяца. Пока пыль уляжется.
- Пап, это нужно? - спросила я его, понимая, что это нужно. А он лишь кивнул головой. Спорить с отцом я не имела никакого желания.
- Когда. - спросила я его. А он ответил.
- Иди, собирай вещи. Поедешь вместе со мной. Так для тебя наиболее безопасно. Они не тронут иностранного дипломата. Когда приедем в Москву, я поселю тебя в одно очень тихое место. Дня на три. Пока будет готов твой загранпаспорт.
А через час я уже сидела на заднем сиденье седьмой модели БМВ. Я жутко устала за последние сутки. Но это могло повременить. Я понимала, что нужно отсюда валить.
Я оглядела нашу деревню. Мне почему-то было очень печально в этот момент. Наверное, это то, что называют предчувствием. А потом просто захлопнула двери авто. Папа сидел рядом с водителем.
- Икю! - сказал он водителю по-японски. И мы тронулись с места. Какое-то время я еще смотрела в окно автомобиля. Но эта мелькающая монотонность меня убаюкала совсем. Я просто легла на заднем сиденье и отключилась.
Папа меня разбудил, когда в лобовом стекле стали видны пригороды столицы.
- Если на Окружной не будет пробки, то минут через сорок мы уже будем дома!
В тот момент я еще не понимала всей серьезности положения. Никто не может, без последствий, за полчаса превратить трех здоровенных, и очень важных мужиков, в инвалидов первой группы. Но я этого, в отличие от папы, тогда совершенно не понимала. Я всё еще считала, что мы с папулей просто возвращаемся домой. После пары дней выходных, проведенных в деревне. Меня мучили только воспоминания.
Потом, в какой-то момент, отец пересел ко мне на заднее сиденье. И нажатием кнопки поднял толстое стекло, отделяя нас с ним от водителя Кайоши.