Сомтанар недовольно нахмурился:
– Мне почему-то кажется, что вы знаете больше меня. Зачем же был этот вопрос?
– Храм знает только то, чем делился с ним его гость. Не считая, конечно, того, что он бесцеремонно считывает всю формализованную информацию.
– Простите, не понял.
– Храм легко воспринимает все, что связано с языком. Но не видит того, что мы не транслируем в языковые образы. Например, вы можете помнить, как взлетели на мою скалу, но если не напишете рассказ об этом, Храм этого не воспримет. Он легко разбирается со всем, чему нас когда-то учили, но не видит непосредственный жизненный опыт, хранящийся в памяти. Он может, правда, легко извлечь слова, которые вы или я говорили во время полета, но все остальное – нет. Чтобы он это узнал, придется рассказать – то есть перевести в текст, в те же слова.
– Вот оно в чем дело. То есть содержимое книги, которую я читал, он воспринимает, а вот что я ел или о чем думал в тот момент – нет.
Илья пожал плечами, отхлебнул из своей кружки:
– Не уверен насчет «думал». Но идею вы уловили. Так что там с элями?
Сомтанар вздохнул и заговорил. На удивление, оказалось, что знал он не так уж и мало. Предшественник Ильи был известной личностью и немало наследил в истории. Вот только очень скоро стало ясно, что эля интересует в основном то, о чем меньше всегоизвестно, – ему была нужна любая информация о мире, из которого тот явился. Как туда попали люди? Как давно? Обычаи, язык, внешний облик? Далеко ли их планета? Что эль рассказывал о своем прошлом?
– Илия, поймите, эль не оставил записей, заметок, воспоминаний. Все, что мы о нем знаем, – свидетельства древних. Они писали лишь то, что видели. Он был темный, в отличие от вас. Я имею в виду – темнокожий. Поэтому легко вписался в тогдашнее общество, где превалировали древние. Свой мир он называл Гера, и, по косвенным признакам, у них там было принято многоженство. Во всяком случае, на Мау он очень быстро обзавелся тремя женами – все из высших маути. Главной его заслугой считается то, что он каким-то образом научил общаться с Храмом местных жителей. Не всех, конечно, но, пройдя определенную процедуру, некоторые действительно могли общаться, как тогда писали, с богами. Очень быстро такие люди сформировали закрытую жреческую касту, сыгравшую впоследствии решающую роль в Катастрофе. Здесь, в долине Дона, они не уцелели, но известные вам хилиты – потомки таких жрецов с запада.
Илья слушал очень внимательно, было похоже, что вопрос был задан не ради простого интереса, что за ним что-то стояло, но он не торопился уточнять.
– Спасибо, Сомтанар! Очень жаль, что мой предшественник оказался таким молчуном. Но, честно говоря, я и не рассчитывал на многое. – Он улыбнулся. – Ну, что же, будем считать, что вводными вопросами обменялись. Ваша очередь, уважаемый архивариус. Быть может, мы сэкономим немного времени, если вы обозначите, так сказать, сферу ваших основных интересов?
– О, это очень просто! – Сомтанар засмеялся. – Боги, Земля и вы.
– Я? – Илья, казалось, был немного озадачен.
– Ну, не ваша персона в узком смысле этого слова, уж извините, а ваши цели, намерения, планы, большей частью как раз в связи с богами и Землей.
Сомтанар не выдержал, вскочил. Его деятельная натура, несмотря на профессию, требовавшую усидчивости, прорывалась, соблазненная действием горячего орешка. Он пробежал вдоль ограждения, всматриваясь в открывающийся простор и все более светлеющее пасмурное небо. Выглянул на лестницу, ведущую наверх, нырнул в сумрак мастерской, несколько секунд завороженно рассматривал странный механизм, стоящий на отдельном верстаке, провел рукой по цепям, на которых болтались небольшие гирьки – сейчас неподвижные, но о назначении которых он уже догадался, пока рассматривал, как эль кипятил воду на похожем устройстве. Вернувшись к столу, он встретил вполне доброжелательную усмешку на слишком длинном и слишком профилированном, по местным меркам, лице эля.
– Илия, честно говоря, я в смятении. Меня интересует Земля. Все, что вы только помните, – история, жизнь, биологическая и жизнь землян, природа – все! Интересуют боги – их цели, они сами, история их вмешательств в наши жизни, опять же – все! Но, пока я, с вашего любезного позволения, бродил по мастерской, я подумал, что, по большому счету, все это терпит, это не так срочно. Даже если мы пропустим что-либо в этот раз, то, я надеюсь, сможем продолжить наш разговор в будущем. – Сомтанар всмотрелся в собеседника, уловил его ободряющий кивок, перевел дух и продолжил: – Вопрос, от которого зависит настоящее, – один. Что вы собираетесь делать?