— Это действительно так, Дороти-Энн. Эта физиотерапия творит чудеса. Но только отнимает все силы.
— Что говорят врачи? — поинтересовалась Дороти-Энн. — Ты хороший пациент? Как твои успехи?
— Доктор Демпси мной очень доволен, как мне кажется. Да так оно, наверное, и есть. Эти его нагрузки совершенно меня выматывают.
— Ты выполняешь все те же упражнения? — Дороти-Энн встала с кровати, подошла к туалетному столику, прижав телефонную трубку плечом. Она взяла серебряную щетку для волос с монограммой и начала причесываться, направляясь обратно к постели.
— Ты можешь поверить, что я высиживаю сорок пять минут на велотренажере? Еду в никуда, — вздохнул Хант. — Самая скучная велогонка в мире.
— Разве когда сидишь на таком тренажере нельзя читать? — спросила молодая женщина. Она лениво расчесывала волосы, наслаждаясь прикосновением щетки.
— Проклятый велосипед слишком трясется, — рассмеялся Хант. — После этого меня ждут разнообразные упражнения для ноги с привязанным к щиколотке грузом. Ты только представь себе. Я иду, а вокруг щиколоток обвивается гигантская резиновая лента.
Дороти-Энн рассмеялась.
— Звучит забавно.
— Если бы! Но знаешь что? Это срабатывает. Я уже забросил костыли и обхожусь только палкой. Очень добродушный вид получается.
— Мне бы хотелось на тебя посмотреть. — Дороти-Энн равномерно, неторопливо проводила щеткой по волосам.
— Скоро увидишь. Через пару дней я прилечу в Нью-Йорк.
— Неужели! — Глаза Дороти-Энн широко раскрылись от удивления. Она бросила щетку. По спине пробежали мурашки возбуждающего предвкушения. — А ты уверен, что тебе не слишком рано пускаться в путешествия, Хант?
— Ты не хочешь меня видеть?
— Ты же знаешь, что хочу. Просто мне не хочется, чтобы ты навредил себе. Что говорят доктора?
— А кого это волнует? — рассмеялся Хант.
— Меня, — ответила Дороти-Энн.
— Честно говоря, доктора считают это совсем неплохой идеей. Если я только сам не забуду выполнять упражнения. — Он замолчал, потом его голос упал до нежного шепота. — Не могу дождаться, когда увижу тебя, Дороти-Энн. Я люблю тебя.
— Я тоже очень хочу поскорее тебя увидеть, — отозвалась она. И прошептала: — Я тоже тебя люблю.
Они одновременно повесили трубку. Дороти-Энн снова взялась за щетку и принялась расчесывать волосы. Она глубоко задумалась, вспоминая свое путешествие в Калифорнию. Этого ей никогда не забыть.
Никогда. До конца своих дней…
Венеция сообщила ей у конюшен, что в Ханта стреляли.
Мысль о том, что она может потерять и его тоже, оказалась невыносимой. Потому что, несмотря на все ее усилия, она полюбила Ханта Уинслоу.
Полет в Калифорнию превратился в пытку.
Прилетев в Сан-Франциско, она рванулась в больницу, ту же самую больницу на Пэсифик-Хейтс, где она сама совсем недавно была пациенткой. Дороти-Энн понимала, что там наверняка собралась семья Ханта, но потребность, необходимость, увидеть его переполняла молодую женщину, так что у нее не осталось выбора. Если ей предстоит встреча с семьей Уинслоу, пусть будет так. Она постарается выглядеть просто тревожащимся другом, случайно оказавшимся в городе.
Но на счастье, в больнице никого из родственников Ханта не оказалось. Только у двери в палату стояли вооруженные охранники.
Вряд ли Дороти-Энн сможет забыть, как увидела его на госпитальной койке. Распростертое на кровати тело. Вокруг ноги — сложная конструкция. Хант выглядел беспомощнее ребенка, но так старался держаться мужественно, преуменьшить трагизм случившегося с ним.
Дороти-Энн медленно, осторожно подошла к кровати, ее бросало в дрожь от того, что ей предстояло увидеть. И только тут молодая женщина вдруг осознала, что пришла с пустыми руками, от страха позабыв обо всем на свете. Ничего не принесла с собой. Только она сама. Вот и все, что она смогла сделать.
Хант глуповато улыбнулся ей, его мозг был затуманен лекарствами.
— Привет, красавица, — поздоровался он.
— Привет, красавец, — ответила Дороти-Энн. Потом наклонилась и нежно поцеловала его в щеку.
— Ты видишь, до чего я докатился? И все ради того, чтобы ты пришла ко мне, — пошутил Уинслоу.
— О, Хант. Тсс, тебе нужно отдыхать.
— He-а, я и так все время отдыхаю. Сплю.
— У тебя что-нибудь болит? — спросила Дороти-Энн. Она подвинула стул и села поближе к нему. Пластиковое сиденье оказалось холодным и каким-то отталкивающим.
— He-а. Меня так накачали болеутоляющими, что я ничего не чувствую. — Он показал ей кнопку на гибком шланге. — Видишь, я нажимаю кнопку и автоматически получаю болеутоляющее. Мне даже не нужно звать сестру.