Экономка миссис Миллс спускалась вниз по лестнице.
— Миссис Кентвелл! — воскликнула она. — Мы не ждали… — миссис Миллс заметила вдруг выражение лица хозяйки дома и ее повлажневшие глаза. — Что-нибудь случилось?
Да. Все, что только возможно.
Венеция направилась к гостиной, потом вернулась, потому что Дороти-Энн осталась стоять в прихожей.
— Где они? — спросила миссис Кентвелл экономку.
— Где кто, мэм?
Дороти-Энн уставилась на нее. О ком, интересно, я могу спрашивать? О моих трех маленьких Кентвеллах!
— Дети, — в ее голосе послышалось нетерпение.
Миссис Миллс нахмурилась.
— Не могу сказать наверняка, мэм, но мне кажется, что Лиз и Фред в своих комнатах…
Дороти-Энн крепко схватилась за перила и запрокинула голову.
— Лиз! — позвала она. — Фред! Зак!
Дочь появилась на площадке третьего этажа и перегнулась через перила.
— Привет, мам! — радостно крикнула она в ответ. — Что случилось?
Дороти-Энн пошатнулась, охнула и прижала руку к груди. Она вдруг увидела, как разлетаются деревянные стойки, услышала, как скрипят и рушатся перила. И Лиз, ее драгоценная дочурка, летит вниз в пролет лестницы навстречу смерти.
Видение оказалось настолько ярким, что нервы Дороти-Энн сдали.
— Элизабет-Энн Кентвелл! — выкрикнула она. — Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты не смела перевешиваться через перила подобным образом! Если ты еще раз так сделаешь, я… Я…
— Эй, — раздался негромкий голос Венеции. — Полегче, милая.
Наверху Лиз выпрямилась и встала нормально.
— Да ладно тебе, мам. Прямо мороз по коже.
Дороти-Энн прижала пальцы к вискам. Господи, мне плохо.
Потом она взяла себя в руки.
Я не могу распускаться. Я мать, у меня трое детей.
— Где Фред?
— У себя в комнате, — натянуто отозвалась Лиз сверху. — Разве ты не слышишь эту музыку? Я думаю у всех от нее болят уши до самого Нанкина.
— А Зак? Где он?
Девочка пожала плечами.
— Не знаю, хоть убей, — последовал высокомерный ответ, и она исчезла в своей комнате.
Дороти-Энн повернулась к экономке.
— Миссис Миллс?
— Да, мэм?
— Вы знаете, где может быть Зак?
— Дайте-ка вспомнить. — Экономка задумчиво постучала пальцем по губам. — Последний раз, когда я его видела, мальчик был с няней Флорри. Да. Она вела его в парк.
— И в котором часу это было? В голос Дороти-Энн сорвался на высокой ноте. — Прошу вас, миссис Миллс, постарайтесь вспомнить! Это очень важно!
— Это было около… Да, вспомнила, — закивала головой экономка. — В девять тридцать утра.
— И они все еще не вернулись? Сейчас уже час, и они не приходили на ленч?
— Ох, Господи, — миссис Миллс уже была раздражена. — Я же не слежу за няней…
Дороти-Энн прижала горячую, влажную ладонь тыльной стороной к губам. Она посмотрела на Венецию, та ответила ей тревожным взглядом.
— Девочка? Ты ведь не подумала о том, о чем, мне кажется, ты можешь думать? Нет?
— Мне пришлось, — хриплым голосом ответила Дороти-Энн. — Как ты не понимаешь? Сначала убийство на улице в субботу вечером около театра… Теперь Сесилия… Как удобнее всего до меня добраться? Через одного из детей.
— Убийство! — воскликнула миссис Миллс. — Какое убийство? Господь милосердный, что происходит?
Но ни Дороти-Энн, ни Венеция ей не ответили. Они уже стремительно уносились прочь, сбегали вниз по широким ступеням на тротуар, бежали к Пятой авеню и к зеленому парку за ней.
В Центральном парке летом всегда настоящий цирк. Роллеры в своих обтягивающих костюмах стального цвета проносились мимо со скоростью ракет. Велосипедисты вовсю накручивали педали, а оборванцы на роликовых досках выписывали кренделя. Бегуны в обтягивающих костюмах, в костюмах для потения или в сочетании того и другого носили на бедре плейер и наушники на голове.
Венеция, уперев руки в бока, огляделась по сторонам и покачала головой.
— Ну почему, — в отчаянии простонала она, — ну почему же, когда ты кого-нибудь ищешь, этот парк становится все больше и больше?
— Потому что он и на самом деле большой, — ответила Дороти-Энн. — В нашем городе настолько привыкаешь ко всему вертикальному, что на открытом пространстве теряешь чувство перспективы.
— Полагаю, ты права, — вздохнула Венеция. — Ну и как ты собираешься с этим справиться? Я предлагаю нам разделиться.
Дороти-Энн согласилась:
— Я проверю северную часть, где всегда собираются няни-англичанки, а ты иди на юг. Мы встретимся с тобой здесь через двадцать… — Дороти-Энн остановилась на середине фразы. — Посмотри! — указала она Венеции. — Там за деревьями.