— И ураган… — Венеция хлопнула себя по лбу ладонью. — Ох, Господи ты Боже мой! Что ты собираешься делать?
— Я пойду вниз и спрячусь в шкафу для одежды… Миссис Миллс!
— Да, мэм?
— Когда впустите полицейских, проведите их сюда в кабинет. Пусть они подождут, пока вы будете делать вид, что ищете меня.
Миссис Миллс нервно засуетилась.
— Боюсь, я не слишком хорошо умею врать. Особенно полиции.
— А вам и не придется никого обманывать, — заверила ее Дороти-Энн. — Вы будете просто тянуть время.
— А ты? — спросила Венеция. — Что ты задумала?
— Как только полицейские поднимутся наверх, я выскользну на улицу и поймаю такси.
У входной двери снова позвонили, уже настойчивее и нетерпеливее.
— Мне надо торопиться, — сказала Дороти-Энн. — Никому не говорите, где я. Если позвонит Хант, скажете ему, куда я отправилась.
— Но ты же не собираешься лететь на Иден Айл!
— А что по-твоему мне следует предпринять? — отрезала Дороти-Энн. — Предоставить наемному убийце сотворить с Заком то же, что он сделал с няней Флорри?
68
В такси по дороге в аэропорт Дороти-Энн воспользовалась сотовым телефоном и приказала приготовить к немедленному вылету ее личный самолет. Она особо подчеркнула — с ней полетят только первый и второй пилоты.
Когда капитан Ларсен спросил, какой план полета запустить в компьютер, Дороти-Энн сказала:
— Майами. — Настоящий пункт назначения она сообщит ему только тогда, когда они поднимутся в воздух. Иначе служба управления полетами никогда не даст им разрешения на взлет. Больше всего ее заботило то, что капитан Ларсен может отказаться лететь на Иден Айл. Как у первого пилота личного самолета президента компании у него было право отклонить любой ее приказ, если он подвергал опасности лайнер, пассажиров или экипаж.
Когда Дороти-Энн поднялась на борт авиалайнера, капитан Ларсен сообщил ей последнюю сводку погоды.
— У нас по курсу только чистое небо.
Она кивнула, не собираясь его разочаровывать… Пока.
— Вы не могли бы сообщить мне, когда мы наберем высоту?
— Разумеется, мэм.
— Чем раньше мы взлетим, тем лучше.
Дороти-Энн прошла в хвост самолета по темному коридору, куда выходили двери отдельных кают. Она устроилась на шведском диване в роскошном салоне бежевых, коричневых, желтовато-коричневых, рыжих и черных оттенков и пристегнула ремень безопасности. Впервые она не стала нажатием кнопки опускать экраны из короманделя на иллюминаторы. Ее страх за сына пересилил нелюбовь к взлетам.
Зак. Она ни на минуту не забывала о нем. Зак, ее самый младший и самый любимый сын. Самый невинный и больше всех остальных детей похожий на ангелочка.
«И кто-то выкрал его, — думала женщина. — Кто-то увез его на Иден Айл, в самое сердце урагана, чтобы заманить меня на остров».
Почему? У кого могла возникнуть причина для этого?
Дороти-Энн даже не заметила, как самолет взлетел. Он пробежал по взлетной полосе и начал постепенно набирать высоту. Она не замечала ничего. Ее мысли прервало жужжание телефона внутренней связи.
Она нажала кнопку на столике для коктейля:
— Да?
— Это капитан Ларсен, мэм. Вы просили сообщить вам, когда мы наберем высоту.
— Спасибо, капитан. Вы можете передать управление второму пилоту? Мне необходимо переговорить с вами.
— Я сейчас приду.
Меньше, чем через минуту капитан Ларсен постучал в дверь салона и вошел.
— Мы приземлимся в Майами через два часа тридцать три минуты, — сообщил он.
— Капитан Ларсен, я могу задать вам личный вопрос?
— Да, мэм.
— Вы женаты, я знаю.
— Так точно.
— У вас есть дети?
Капитан улыбнулся.
— Четверо. Две девочки и два мальчика.
Дороти-Энн опустила глаза, посмотрела на руки. Ее пальцы тесно сплелись на коленях. «Четверо детей, — думала она. — И я собираюсь подвергнуть их отца такому риску». На мгновение ей захотелось отдать приказ поворачивать обратно.
Потом она подняла голову и прямо взглянула в глаза летчику.
— У меня трое детей, капитан.
Мужчина снова улыбнулся.
— Я знаю. Такое удовольствие, когда они на борту.
— То, что я сейчас скажу вам, капитан, должно остаться между нами.
— Я понимаю, мэм.
— Мой самый младший сын… — с трудом начала Дороти-Энн. Она глубоко вздохнула. — Моего самого младшего сына Зака похитили.
— Что?!