Эмбер неумолимо следовала по пятам, прибавила скорость и снова ударила, на этот раз сильнее. И еще раз, еще сильнее.
«Мерседес» завилял по дороге, резко свернул вправо, перевалился через ограждение и исчез из вида.
Эмбер ударила по тормозам, выскочила из джипа и побежала к месту падения. Ей пришлось подойти к самому краю, чтобы посмотреть с обрыва.
Далеко внизу «мерседес» кувыркался с боку на бок, пока не ударился о прибрежные скалы и не взорвался.
Земля вздрогнула у Эмбер под ногами, и огненный шар окутал машину Глории.
Эмбер еще минуту смотрела вниз, потом медленно вернулась к джипу и спокойно поехала прочь.
«На этой дороге следует быть очень осторожным, — подумала она. — Здесь можно запросто найти свою смерть».
70
В двухстах милях к северу от Пуэрто-Рико капитан Ларсен включил табло с надписью «пристегнуть ремни».
— Вам лучше пристегнуться, миссис Кентвелл, — предупредил он по системе связи с пассажирами. — Скоро может начаться болтанка.
Дороти-Энн нажала кнопку внутренней связи:
— Вы не будете возражать, если я приду в кабину и присоединюсь к вам? Мне сейчас как-то… одиноко здесь в хвосте.
— Как вам будет угодно, мэм. Это ваш самолет.
Молодая женщина торопливо прошла по темному коридору вдоль левого борта. Пока что небо оставалось безукоризненно ясным, а Атлантический океан далеко внизу казался обманчиво спокойным.
Когда она появилась в кабине пилотов, капитан Ларсен обратился к ней:
— Воспользуйтесь откидным креслом, миссис Кентвелл. Оно просто опускается вниз.
— Прошу вас, раз уж мы влезли в это дело вместе, давайте отбросим прочь формальности, — предложила Дороти-Энн. — Называйте меня просто по имени.
— А меня зовут Джим, как вам известно. А нашего второго пилота зовут Пит.
Дороти-Энн откинула кресло, закрепила его, села и пристегнулась.
— Вы получили разрешение изменить курс? — поинтересовалась она.
Джим Ларсен усмехнулся:
— Мы воспользовались старым трюком. Сообщили об изменениях в плане полета. Предположительно, мы летим в Каракас. Разумеется, в Сан-Хуане скоро узнают, что мы туда не летим. Радар не обманешь.
— Я надеюсь, что это не будет стоить вам лицензии на управление самолетом. Если так случится, я что-нибудь придумаю. — Улыбка Дороти-Энн получилась безрадостной. — Может быть начну строительство экологических курортов на африканском вельде.
Джим Ларсен засмеялся:
— Я с детства мечтал летать над бушем.
— Давайте выберемся из этого живыми, и ваша мечта вполне может исполниться, — устало ответила Дороти-Энн. Вдруг она наклонилась вперед и посмотрела в затемненное ветровое стекло. — А это, ради всего святого, что такое?
Стена грозных, угольно-черных облаков поднималась от поверхности океана высоко в небо, словно гряда рассерженных гор, находящихся в непрерывном движении.
— Это, — объяснил Джим Ларсен с достойной восхищения беззаботностью, — передний край урагана. Поздоровайтесь с Сидом.
— Боже мой!
— Согласно последним сводкам он движется на север со скоростью десять миль в час и все время набирает обороты. Скорость ветра превышает сто пятьдесят миль в час. Урагану присвоена пятая степень.
— Если это передний край, то насколько далеко сам ураган?
— Приблизительно милях в ста шестидесяти южнее Иден Айл.
— Так что в ближайшие шестнадцать часов он не обрушится на остров.
— Нет, это произойдет скорее. Ураган несется все быстрее, так что он может обрушиться на Иден Айл примерно через восемь часов. Если бы не облака, мы бы увидели Пуэрто-Рико.
— Значит, мы почти на месте.
И в эту секунду они попали в воздушную яму. Весь фюзеляж отчаянно содрогнулся, и самолет просто рухнул вниз, словно потерял крылья, вызывая тошноту. Через несколько сотен футов он снова выровнялся.
— Черт! — шепотом выругалась Дороти-Энн. — Это совсем не смешно.
— Не смешно, — согласился Джим Ларсен, — а веселье еще даже и не начиналось. Как только мы окажемся во власти внешних ветров, вам покажется, что вы провели целый день на судне во время отчаянной качки.
Следующий порыв ветра единым взмахом поднял самолет на несколько сотен футов. Джим Ларсен изо всех сил удерживал штурвал.
— Мне кажется, я только сейчас поняла, что значит выражение «брыкается, как необъезженная лошадь», — слабым голосом заметила побледневшая как полотно Дороти-Энн. Ее тошнило.
— Честно говоря, я знавал болтанку и похуже, — спокойно заметил Джим.