Французское правительство тем временем хотело продолжать войну как можно дальше от своей территории. Даладье, которого раздражала поддержка французскими коммунистами советско-германского пакта, думал, что союзники смогут ослабить Германию, атаковав ее союзника. Он выступал за бомбежку объектов советской нефтяной промышленности в Баку и других городах Кавказа, но англичане смогли убедить французов отказаться от этой идеи, так как это могло втянуть Советский Союз в войну на стороне Германии. Позднее Даладье ушел в отставку, и его место 20 марта занял Поль Рейно.
Французская армия, которая вынесла на себе основное бремя военных действий союзников во время Первой мировой войны, считалась самой сильной в Европе и способной защитить свою территорию. Однако более внимательные наблюдатели были в этом не так уверены. Еще в марте 1935 г. маршал Тухачевский предсказал, что французская армия будет не в состоянии противостоять немецкому наступлению. С его точки зрения, фатальной слабостью французской армии было то, что она слишком медленно реагировала на атаку противника. Это происходило не только из-за ее сугубо оборонного способа мышления, но и потому, что у нее практически не было радиостанций. К тому же немцы еще в 1938 г. взломали устаревшие радиокоды французов.
Президент Франклин Рузвельт, уделявший большое внимание отчетам, приходившим из американского посольства в Париже, также хорошо осознавал слабости французской армии. Военно-воздушные силы страны только начали заменять свои устаревшие самолеты. Армия, хоть и одна из самых больших в мире, в то время была громоздкой, старомодной и слишком полагалась на оборонительную «линию Мажино», проходившую вдоль границы с Германией. Это обусловило косность мышления командного состава армии. Огромные потери, которые понесла французская армия в Первой мировой войне (только в битве при Вердене погибло 400 тыс. человек), и привели к такому «бункерному» мышлению. К тому же, как отмечали многочисленные журналисты, военные атташе и политические наблюдатели, политические и социальные болезни французского общества после огромного количества скандалов и правительственных кризисов лишили страну какой-либо надежды на единство и решимость в случае национального кризиса.
С присущей ему прозорливостью, достойной восхищения, президент США Рузвельт понимал, что единственной надеждой сохранить демократию, а также защитить долгосрочные интересы Соединенных Штатов, была поддержка Англии и Франции в их борьбе с нацистской Германией. Наконец, 4 ноября 1939 г. одобренный Конгрессом Соединенных Штатов закон о продаже вооружений за наличный расчет (известный в англоязычных странах как «cash and carry» bill), был ратифицирован. Это первое поражение американских сторонников изоляционистской политики позволило двум союзным державам начать закупки оружия в США.
Франция по-прежнему жила в каком-то вымышленном мире. Корреспондент агентства Рейтер во время посещения линии фронта, где ничего не происходило, спросил французских солдат, почему они не стреляют по прогуливающимся невдалеке немецким солдатам, которые были видны как на ладони. Французы были шокированы вопросом. «От них же нет никакого вреда, – нашелся с ответом один из французских солдат, – и потом, если мы начнем стрелять в них, они же начнут стрелять в нас». Немецкие патрули, разведывавшие обстановку вдоль линии фронта, вскоре обнаружили полное отсутствие боеспособности и каких-либо проявлений бойцовских качеств со стороны большинства французских воинских частей. Одновременно с этим немецкая пропаганда продолжала распространять подстрекательские слухи о том, что англичане заставляют французов нести на себе всю тяжесть военного бремени.
Кроме проведения работ по укреплению оборонительных позиций, французская армия также понемногу начала заниматься подготовкой своих войск. Но в основном французская армия занималась одним – она находилась в ожидании. Такая бездеятельность привела к падению боевого духа в армии и к депрессии. Политики все чаще слышали о пьянстве в армии, о самовольных отлучках и неопрятном виде военнослужащих, появляющихся на публике. «Нельзя проводить все время, играя в карты, выпивая и занимаясь писанием писем домой одной и той же жене, – крайне точно выразился один солдат. – Мы все время валяемся на соломе и от нечего делать зеваем, мы даже вошли во вкус ничегонеделанья. Моемся все реже и реже и даже не утруждаем себя бритьем. Мы не убираем там, где живем, и даже не убираем за собой обеденный стол после еды. На нашей военной базе царят скука и грязь».