Ротмистр Диваев расплылся в мерзкой улыбке, правда, теперь мне всё в нём казалось мерзким.
– А дама желает ехать с вами? – спросил он у Алексея, потом повернулся ко мне и сказал:
– Распоряжения хозяина были однозначными, я привожу документы, вы получаете свою племянницу. Про сопровождающих для вас ничего сказано не было. У вас есть одна минута чтобы решить, Фаина Андреевна.
Сказав это, Диваев направился в сторону чёрной крытой повозки.
– Алексей, простите меня, – сказала я, – но я поеду с ним.
И быстро пошла за ротмистром. Он ещё только подошёл к своей повозке и взялся за ручку двери, а я уже стояла у него за спиной. Я не знаю, зачем и что я собиралась сделать, вот только маленький дамский пистолет перекочевал из сумки в мой карман.
Только я успела переложить пистолет, ротмистр развернулся и важно произнёс, как будто кого-то копируя:
– Это правильное решение.
И уже скоро экипаж поехал по дороге.
Окно в возке было занавешено, и при моей попытке приоткрыть занавеску ротмистр Диваев предупреждающе погрозил мне пальцем.
– Куда мы едем? – спросила я.
– Фаина Андреевна, – сказал ротмистр, – в ваших же интересах этого не знать. Я вас привезу, заберёте ребёнка – и езжайте на все четыре стороны.
– Вы уверены, что меня отпустят? – спросила я.
– Конечно, Фаина Андреевна. Никто не собирается причинять вам вред. Если вы, конечно, не будете делать глупостей.
Ротмистр замолчал. Молчала и я. Но потом вдруг решила, что ещё одна попытка поговорить с ротмистром не повредит. И я спросила:
– И всё-таки, ротмистр, как вы, русский офицер, оказались втянуты в эту гнусную историю?
Лицо Диваева стало жёстким, башкирские глаза его сузились ещё больше.
– Барышня, – зло и отрывисто сказал он, – не надо лезть туда, куда вас не просят.
И я поняла, что ему стыдно. Что на самом деле он бы не хотел быть в этой ситуации. И тогда я продолжила:
– Вы мне нравились, ротмистр. И, конечно, я не ожидала, что вы способны на такие низкие поступки.
– Фаина Андреевна, – ухмыльнулся ротмистр, – я всё равно вас не отпущу сейчас. И племянница ваша с няней её тоже будут отпущены после того, как я передам эти документы. И вы, и я – мы оба заложники своих слабостей.
– Вы игрок, ротмистр? – спросила я.
Диваев промолчал, из чего я сделала вывод, что, скорее всего, да. И подумала: «Им войны, что ли, не хватает? От безделья маются русские офицеры?»
– А Пётр Орлов? – спросила я Диваева, – Он с этим связан?
– О нет, конечно, – ответил Диваев, – Орлов слишком щепетилен для таких дел.
Я вздохнула. У меня почему-то даже от сердца отлегло, когда я узнала, что Пётр ни при чём.
Вскоре карета остановилась. Стало слышно скрип открываемых ворот. Диваев отодвинул занавеску и выглянул.
– Фаина Андреевна, – сказал он, – мы приехали. Скоро всё закончится. Вы посидите здесь, в повозке, а я отнесу документы и приведу вашу племянницу и её няню. Ни в коем случае не выходите, Фаина Андреевна.
– Вы боитесь, что я могу увидеть хозяина? – спросила я.
Диваев сухо ответил:
– Как я уже сказал, не в ваших интересах увидеть хозяина. Потому что, если вы его увидите, отпустить вас он уже не сможет.
Я замолчала.
– Хорошо, ротмистр, но я всё-таки надеюсь, что в вас осталось хоть немного чести, и вы действительно сдержите своё слово, – сказала я.
Ротмистр вышел, захлопнул дверь кареты. Я осталась сидеть.
Время тянулось медленно. В такие моменты очень хорошо начинаешь понимать народные мудрости. Я не знаю, сколько прошло времени. Мне показалось, что целый час, хотя, возможно, прошло всего несколько минут… Как вдруг я услышала выстрелы, крики, топот, треск…, и я испугалась. Там же ребёнок!
Глава 58
Я даже сразу не поняла, что это мог быть штурм здания. Я почему-то на какое-то время подумала, что меня бросили, что Клопов не сдержал своего обещания, но потом, как наяву, увидела укоризненное лицо Аркадия Никифоровича и поняла, что такие люди слов на ветер не бросают.
Я выскочила из кареты и выглянула, постаравшись рассмотреть, что там за шум. Площадка перед небольшим домом была полна людей. Они были без формы, но было ясно, что эти люди военные. По крайней мере, мне так показалось, по тому, как они двигались и как держали оружие.
Судя по всему, в доме кто-то забаррикадировался, потому что оттуда раздавались выстрелы. Больше всего я боялась, что Вышинский, или кто бы там ни был за главного, тот, кого Диваев называл «хозяином», будет прикрываться ребёнком.
Но когда сзади послышалось: