После того как поели и заказали для фирменный десерт. Заказали только для мсье Жака, потому как все остальные отказались, и настало время поговорить.
Я не стала «колоть лёд» и сказала просто и прямо:
— Анна Игнатьевна, у вас скопилось много долгов, и, скорее всего, кредиторы к вам придут, но я эти долги оплачивать не собираюсь.
Анна Игнатьевна сделала удивлённое лицо, за которым, однако, явно скрывалось выражение: «Ну-ну, оплачивать она не собирается... Да куда ты денешься».
Тогда я продолжила, спокойно сообщив:
— Господин Вышинский, с коим вы вступили в преступный сговор, недавно был арестован.
У матери Фаины явно были железные нервы. Она не моргнула и глазом и всё так же участливо, словно добрая матушка, спросила:
— Фаинушка, а какое ко мне отношение имеет этот господин?
— Анна Игнатьевна, — я старалась сохранять холодный, деловой тон, — ваше участие подтверждено письмами, которые уже переданы в сыск.
— Не понимаю, о чём ты, Фая, — всё так же ласково ответила Анна Игнатьевна.
Я подумала: «Подмостки лишились великой актрисы».
Неожиданно заговорил адвокат. Голос его был сухим и точным:
— Анна Игнатьевна, по этому делу вас может ожидать либо участь свидетеля, либо участь соучастника. Тут всё будет зависеть от того, как пойдёт расследование.
И вот здесь маска Анны Игнатьевны дала сбой. По мере того, как Август Антонович говорил, лицо женщины сначала побелело, потом покраснело, губы её затряслись, и в какой-то момент я даже испугалась, что её сейчас хватит удар.
Но я плохо знала мать Фаины, когда думала, что она будет готова договариваться только потому, что испугается того, что её могут привлечь к ответственности за то, что они с Вышинским задумали.
К моему удивлению, услышала Анна Игнатьевна из всего сказанного только одно, что я не собираюсь оплачивать её долги.
И это я ей ещё не сообщила, что инициировала сепарацию от рода.
Но Анна Игнатьевна решила проверить нас на прочность. Сначала она пыталась изобразить вернувшуюся «блудную мать», высказав всё, что «несчастная мать» думает по этому поводу, а потом вскочила и, дёрнув за рукав своего француза, заявила с надрывом:
— Я не могу больше терпеть это издевательство!
Голос её срывался, и те, кто находился в беседках поблизости, начали оборачиваться.
Я, обернувшись, вдруг встретилась взглядом с Алексеем, который смотрел прямо на меня. Я кивнула ему, показывая, что увидела его, но сейчас не могу говорить.
Тем временем Анна Игнатьевна, завершив сцену, вдруг пристально взглянула на меня и, совершенно чётко, без тени истеричных ноток, произнесла:
— Ещё увидимся, mon cher*.
(*моя дорогая – франц.)
Когда наконец Анна Игнатьевна со своим французом покинули беседку, я чувствовала себя выжатой, как лимон.
Особенно после того, как Август Антонович сказал:
— Фаина Андреевна, видно, что матушка ваша права свои знает. И вы должны знать, что пока сепарации не произошло, Анна Игнатьевна имеет право пользоваться имуществом рода.
Вскоре и Аркадий Никифорович тоже откланялся, подтвердив, что то, о чём мы договорились, будет сделано, но сейчас у него были дела, и он ушёл вместе с адвокатом.
Я на мгновение прикрыла глаза и вдруг услышала:
— Вы позволите, Фаина Андреевна? — раздался знакомый голос.
— Здравствуйте, Алексей, — сказала я.
Сил у меня не было совершенно, но нам надо было поговорить.
Глава 65
Фаина
— Здравствуйте, Алексей, — сказала я.
—Я правильно понял, Фаина Андреевна, что это была ваша матушка? — спросил он, присаживаясь.
Я кивнула:
— Да, Алексей Сергеевич, верно. Из самого Парижа прибыла… матушка.
— Простите, Фаина Андреевна, может, я не в курсе, но кажется, что у вас был неприятный разговор, — осторожно заметил Алексей.
— Помните, я вам говорила, что и долгов много матушка наделала… да и обстоятельства выяснились… — Я замолчала.
Почему-то сил не было ещё раз пересказывать то, что уже рассказывала Аркадию Никифоровичу.
— Хотите мороженого? — неожиданно спросил Алексей.
— Хочу, — сказала я.
Официанта рядом видно не было, и Алексей встал:
— Сейчас организую, — пообещал он с улыбкой и вышел из беседки.
А мне вдруг полегчало, оттого что таких людей, как матушка Фаины, в моей жизни совсем немного.
Я задумалась, и в какой-то момент обратила внимание, что Алексея долго нет. Мне казалось, он просто хотел выйти и позвать официанта, чтобы заказать мороженое. Я встала и вышла из беседки.