Эхо из подворотни многократно усилило мой голос, и видимо, донесло его до жителей двора, а я потом уже узнала, что этот квартал выгорал два раза, каждый раз отстраиваясь заново, и у жителей двора к пожарам было своё особое отношение.
И очень скоро двор, да и подворотня стали заполняться выскочившими в чём попало людьми.
Я же, воспользовавшись тем, что Киря застыл, глядя рыбьими, прозрачными до противности глазами, на то, как в подворотню бегут полуодетые люди, сама выскочила и побежала в сторону … двора. Да, мне нужны были мои бумаги.
Я их увидела сразу. Стопка валялась прямо на земле, а рядом с ней сиротливо лежала разодранная сумка.
Собрала документы, прихватила сумку, и уже собралась выходить из двора, как увидела маячащую там фигуру мальчишки-грабителя. Людей во дворе становилось всё меньше.
Разобравшись в том, что тревога ложная, люди радостно расходились по домам.
«Да уж, — подумала я, — второй раз может и не сработать»
И вдруг я заметила двух мужчин в офицерской форме, спускающихся по лестнице одного из подъездов.
У мужчин были довольные физиономии, они переговаривались о чём-то и посмеивались. Было у меня подозрение насчёт того, что могли делать офицеры в такое время в таком квартале, но мне было не до сантиментов.
Надо было действовать. И я, выскочив им навстречу, крикнула:
— Господа офицеры!
Не знаю, если честно, как я выглядела после пробежки, наверняка и волосы растрепались, да ещё и глаза горят от стресса.
Но офицеры, сначала с ленцой повернувшиеся на голос, и скорее всего собиравшиеся указать наглой девице, что так кричать среди бела дня не стоит, вдруг замерли, увидев меня, стоявшую напротив с пачкой бумаг в руках, с разорванной сумкой, прижатой локтем.
Я решила, что внимание привлечено, надо продолжать:
—Господа офицеры, проводите меня, пожалуйста, до отделения сыска.
Уж и не знаю, что сработало, то, что у меня в голосе прозвучало отчаянье, или то, что прозвучала совершенно немыслимая просьба, а только военные ни секунды не раздумывая, оба сразу кивнули, и один из них, с широкоскулым татарским лицом, широко улыбнулся:
— Будем рады, барышня
Я подошла к офицерам. Непроизвольно бросила взгляд в сторону подворотни, и выдохнула, не увидев там никого из тех, кого испугалась. Но решила не отказываться от помощи, мало ли что.
— С вами что-то случилось? — спросил другой офицер и, не дожидаясь моего ответа, представился, — Орлов Пётр, штабс-капитан Верхнеуральского корпуса.
Улыбчивый офицер с азиатской внешностью, которого я сразу определила, как балагура и весельчака, сразу сказал:
— Петр, дай барышне ответить,
И уже обращаясь ко мне, тоже сообщил, что его зовут Диваев Айдар, и он ротмистр того же Верхнеуральского корпуса.
— Стрешнева Фаина Андреевна, — тоже проявила я вежливость и кивнула в сторону подворотни, сказала, — шла по улице, у меня вырвали сумку, пришлось догонять грабителя.
Офицеры с удивлением на меня уставились, тот, который Пётр спросил:
— И как? Догнали?
— Как видите, — продемонстрировала я бумаги.
А вот ротмистр Диваев настороженно оглянулся и проговорил:
— Пойдёмте, по дороге расскажете, Фаина Андреевна
Оказалось, что этот район славился тем, что здесь можно было часто «встретить» грабителей, и вечером лучше бы вообще здесь не ходить, да и днём приличным людям лучше нанимать извозчика, и как можно быстрее проезжать по этой улице.
— Вы очень рисковали, Фаина Андреевна, — наставительно проговорил ротмистр, сузив и без того узкие глаза, — ни в коем случае не надо было бежать за грабителем, у них здесь все свои, всё равно, даже если бы догнали, отнять обратно бы не смогли, а вот вы могли пострадать.
Я кивнула, сейчас я и сама понимала, какую глупость совершила, изображая из себя супергероя. И резко выдохнула.
— Сейчас проводим вас в сыскное отделение, не волнуйтесь так, — мягко сказал Пётр, бросив укоризненный взгляд на товарища.
Я благодарно улыбнулась:
— Буду признательна за сопровождение.
Идти с двумя офицерами было не в пример спокойнее, и я так расслабилась, что не заметила, как рассказала, и о том, что недавно приехала в город, и что ездила к бухгалтеру брата, и что живу в имении с племянницей.
Наверное, ходить по городу в сопровождении офицеров, особенно по этой «замечательной» улице было дурным тоном, потому что я ловила странные взгляды от идущих навстречу людей.
Две дамы, похожие на маму с дочерью, прошли мимо, обе крупные, этакого купеческого вида, щекастые, румяные. Старшая неодобрительно на меня посмотрела, а во взгляде дочки, по-моему, была видна неприкрытая зависть.