Алексея как холодной водой из ведра облило. Подумал: «Алексей, куда ты лезешь с крестьянским рылом да в калашный ряд. Посмотри, вокруг неё дворянчики так и вьются».
А она сидит, хохочет, и не знал Алексей, что его больше всего разозлило. То ли, то, что он ожидал, что приедет, а она тут одна, бедная, несчастная в разрушенном имении. И он такой спаситель.
Хотел уже уехать, пока его не заметили, но не смог оторвать взгляд. Потом уже дед, который рядом с ней сидел, Алексея заметил, но ей ничего не сказал. Да и дед не простой, выправка явно военная.
«Что же здесь произошло с того момента, как она мне письмо написала,» — подумал Алексей.
А офицерик прямо на колени перед ней упал. Алексей хотел было отвернуться и, вдруг его словно молнией ударило. Взгляд Фаины остановился на нём, и хоть и далеко было, а он мог поклясться, что увидел, что лицо её посветлело, и взгляд этот её радостный будто бы «прицепил» Алексея на тонкую, но очень прочную верёвку.
А уж, когда она что-то офицеру сказала, ребёнка с колен сняла и встала, продолжая смотреть только на него, у Алексея даже в горле неожиданно пересохло, и воздух стал проходить в лёгкие с трудом, как после бега бывает.
А она шла через площадку, разбитую копытами, пыль поднималась из-под её шагов, и казалось, что вокруг неё светящийся ореол. Солнце, отражаясь в пылинках, создавало оптическую иллюзию, и Фаина словно летела над землёй, окружённая золотистой дымкой.
И всё время пока она шла, Алексей, ног не чувствовал, не мог шевельнуться, чтобы хотя бы пойти к ней навстречу, как осёл стоял и смотрел на неё, а платок, купленный на рынке в Казани, жёг ему карман.
Хорошо, что человека послали, он-то и помог Алексею прийти в себя, и он быстрым шагом двинулся навстречу Фаине.
Но на этом потрясения для Алексея не закончились потому как Фаина взяла, да и представила его своим партнёром перед офицерами.
Алексей, глядя на господ офицеров, подумал: «Любопытно, она замечает, какие на неё взгляды бросают, один лощёный красавчик, явно аристократ, морда породистая, сам здоровый, женщины таких любят. А второй помельче. С азиатским лицом, чернявый, но похоже, что тоже рода непростого.»
Алексей смотрел, как офицеры друг на друга косятся, а на Фаину, как на пирожное смотрят, и поймал себя на мысли, что захотелось им в морду дать. Даже сам удивился такой кровожадности. Устал, наверное.
Алексей радовался, как мальчишка, когда Фаина с потрясающим ехидством, прям, как у его бабули, отчихвостила его:
— Или вы подумали, что я каждый день с утра джигитовкой любуюсь?
Вот и не скажешь, что там такой железный стержень, ведь такая ангельская внешность, а ехидства, точно, как у бабули Порываевой. Та тоже, как скажет что-то, так и хочется со стыда провалиться.
Но зато Алексей почувствовал, что от сердца отлегло. Что Фаина именно такая, какой она ему и показалась первый раз: умная, чистая, немного потерянная.
Алексею стало приятно, когда Фаина про Ивана заговорила. Он ведь парня от себя оторвал, сам едва справлялся, выходит не зря.
Подумал: «Ванька молодец добрался, всё сделал. А за эту благодарность в её глазах, спасибо, Ваня, за мной не заржавеет.»
С каждой минутой, проведённой рядом с Фаиной, Алексей «пропадал» всё больше.
Особенно, когда она вдруг про задумку для его фабрики начала говорить. Алексей Порываев считал себя новатором в этом, и именно поэтому так сильно переживал, что никак ему в голову продукт новый не приходит.
И вдруг, медовая нуга, шоколад и орехи. Алексею неожиданно стало тесно, он поэтому стал метаться по небольшой гостиной. Ему даже показалось, что он ощутил вкус на языке, почувствовал, как тает шоколад и остаются маленькие кусочка дроблёных орехов, и меловая нуга чуть липнет к зубам.
Куда делась вся знаменитая сдержанность Порываева. Алексей будто бы становился другим человеком рядом с этой необыкновенной женщиной. Хорошо, что, она не может читать его мысли, а то бы выгнала его, как тех офицеров.
А мысли, совершенно непотребные, несмотря на усталость, так и накатывали жаркой волной, проходясь по телу, и заставляя сдерживать неожиданно появляющееся желание. Он ведь даже пальцем к ней не прикоснулся, а от одного только взгляда дуреет, как мальчишка.
А эта невозможная женщина его ещё и в баню со своей охраной отправила. Еле выполз оттуда. Но так хорошо стало после. Дорожная усталость и напряжение последних дней были смыты и отпарены, почувствовал себя Алексей как дома. Тепло, вкусно и уютно.