- Он что, следил за нами?! - спросила она все еще дрожащим голосом.
- Да почему именно следил? - удивился Евгений. - Может быть, просто пришел за книгой... И смутился, увидев нас.
"Если кто здесь и смутился, - подумала она, - так только не этот гнусный тип!" Ее ничуть не успокоило объяснение Евгения: она была уверена, что встреча в библиотеке не случайна...
Ее уверенность подтвердилась тем же вечером: к Горвичу приехал какой-то его приятель, и на "полуторжественный" ужин Евгений и Юля были, естественно, приглашены. Поначалу вечер был очень милым - если бы в самый неподходящий момент не появился снова тот самый мрачный тип. Правда, на этот раз он, как обычный лакей, просто принес очередное блюдо, с каким-то даже изяществом поставил его на стол, и как ни в чем не бывало, принялся обслуживать гостей.
Но от этой услужливости смущены были все. Что-то было в его поведении... странное! Даже граф, проэманировав помимо недовольства еще и какую-то виноватость, сказал мягко:
- Антон! Ну, зачем вы... Это же не ваша обязанность!
"Тезка Тонечки, - подумала Юля. - Нет, совсем наоборот - анти-тезка!" Почему "анти", она сама не могла понять. Но всей душой чувствовала именно так и есть. Что мрачный нахал не ладил с ее подругой...
- Кто это? - неожиданно спросил Евгений, едва дверь за возмутителем спокойствия закрылась. В отличие от Юли, он не понял смысла странного демарша управляющего, но догадался, что произошло что-то необычное. Поэтому и задал вопрос - чтобы дать Юле возможность лучше разглядеть эманацию Горвича.
- Антон? - граф, казалось, слегка обиделся. - Я же представлял вам его! Это мой управляющий. Он служит здесь очень давно... И право же, для меня гораздо больше, чем просто слуга.
Этого он мог и не говорить! В его эманации, просто в его поведении чувствовалась благодарность... и не только она. Юле показалось вдруг, что Горвич гораздо больше зависит от своего слуги, чем это позволительно. Она хотела было сказать какую-то резкость, но удержалась. К чему? Граф не станет после этого относиться к Антону хуже, а ее может невзлюбить...
- Если бы в замках бывали домовые, - заявила она вместо этого, - то в вашем эту роль играл бы именно Антон!
Она явственно ощутила испуг не только Горвича, но и его друга. Да, сходство Антона с троллем или гоблином действительно имелось - и похоже, не только внешнее. "Чем же может околдовать этот странный человек? спрашивала себя Юля. - Не знает ли он о бегстве Тонечки больше, чем даже сам граф?"
Но как спросить Антона хоть о чем-нибудь? Этого Юля не могла себе представить... И только окончательно убедилась: в библиотеке он появился сегодня не случайно!
...Разговаривать с Горвичем о Тонечке было совершенно невозможно при малейшем намеке на эту тему в его эманации возникала просто непреодолимая стена! Юля изнывала: что же делать?! Поговорить с прислугой? Но это мгновенно дойдет до графа, и неизвестно, как он прореагирует. Однако события опередили ее намерения...
Как-то вечером, когда она нежилась - а точнее говоря, просто грелась - в ванне, прикидывая, как бы побыстрее выскочить из нее и одеться, не успев снова замерзнуть. За несколько дней в гостях у Горвича Юля поняла, что предпочла бы любому замку даже пещеру, только бы пещера была теплая!
Внезапно приоткрылась дверь...
- Жень, ты? - спросила Юля, но ответа не было.
Юля перепугалась. Инстинктивно она вскочила, ухватившись за какую-то трубу и прикрываясь халатом. "Черт возьми, - вдруг поняла она. - Здесь же бесполезно кричать: никто не услышит." Она не знала, кого ожидает увидеть: сладострастного наглеца или полусгнившего зомби. И то, и другое, казалось, было возможно...
Но вместо предполагаемых ужасов в ванной комнате появилась симпатичная женщина примерно одного возраста с Юлей.
- Не... бойтесь, - с жутким акцентом произнесла она, смущенно глядя на испуганную Юлю. - Я...
Словарный запас подвел неожиданную гостью, она беспомощно пошевелила губами, и перешла на родной язык. Поначалу Юля с трудом понимала ее, но вскоре они обе приспособились. Ирина - так звали визитершу - стала говорить медленнее, а Юля постепенно привыкала к ее манере.
- Я хотела поговорить с вами наедине, - третий раз повторила Ирина. Поэтому позволила себе ворваться без предупреждения. Простите!
Юля не сердилась на нее: когда инцидент исчерпался столь безобидно, ситуация казалась даже смешной. "Но неужели, - подумала она вдруг, - в таком большом замке негде поговорить наедине, кроме как в ванной?" Ей невольно вспомнился Антон... с его пронизывающим взглядом и способностью неожиданно появляться. "Гоблин противный", - сердито проворчала она, торопливо одеваясь. Потом повернулась к Ирине:
- Так о чем вы хотели поговорить?
Она изо всех сил пыталась почувствовать эманацию Ирины. "Буря эмоций на фоне решительности, неопределенные мысли... и четкий образ Горвича."
- А муж ваш летчик? - задала Ирина обязательный "светский вопрос".
- Кто?
"Боже, какое счастье, что когда думают образами, то язык для всех один! Но что она про Женьку спросила?"
- Ну, пилот? - поняла юлино лингвистическое затруднение собеседница.
- Нет. Но здесь его точно все запомнят, как пилота!
- Графа он восхитил.
- Я рада.
"Кто же эта женщина? - думала Юля. - На прислугу не похожа... Любовница Горвича? Может быть! Держится уверенно. Думает о нем. Да, вероятно... Но что ей от меня надо?"
- Вы видели портрет в галерее? - неожиданно спросила Ирина.
"Ясный образ Тонечки. Но черты искажены. Красиво звучит: черты, искаженные ненавистью, но ненавистью чужой. Ирина не любит Тонечку и, думая о ней, подсознательно подчеркивает в ней все неприятное. Но за что она так? Ведь Тонечки уже давно нет, и непохоже, чтобы Горвич безутешно тосковал по ней... Или я чего-то не понимаю?"
- О каком портрете вы говорите? - на всякий случай переспросила Юля.
- Жены графа.
- Видела. Странная женщина... - слово "странный" может выражать, что угодно, и Юля предоставила Ирине самой истолковывать его. - Она ведь умерла, не так ли?
- Если бы!
"О чем она?! Черт возьми!.. Но эманация не имеет отношения к мистике, это точно..."
- Что вы имеете ввиду? Граф сказал, что она умерла... или? Какая-то ошибка?