Бриджит сделала шаг вперед через депрессивный разгром — сквозь банки из-под колы, ошметки чипсов и рваной бумаги, — чтобы открыть окно. Свежий и чистый воздух оглушил меня, я не смогла даже пожаловаться. Было лучше, чем я ожидала.
— Что это вы тут делаете?
— Мы твои друзья, — сказала Бриджит.
— Мы волнуемся за тебя, — добавил Пепе.
— Я в порядке. — Я попыталась беззаботно рассмеяться, однако это больше напомнило натужный хохот маньяка. — Ха-хи-хи-хи-ха!
Бриджит и Пепе обменялись тревожными взглядами.
— Послушай, Джесс, — сказала Бриджит. — То, что сделал Лен…
— Лен? Ты думаешь, это из-за Лена?
— Ну…
— Это не из-за Лена, — я приняла позу трупа на раздраконенной постели. — Мне никогда в действительности не нравился Лен, так что он здесь ни при чем. Это из-за меня. Я просто решила передохнуть, устроить каникулы для души. Джессикулы. Да! Перерыв в школьных стрессах. Все из-за меня! Меня! Меня!
Еще раз лунатический хохот.
— Не трынди, — Бриджит стянула меня с матраса и потыкала носом в зеркало. — Посмотри на себя!
Блин!
Я не смотрела на себя с тех пор, как бросила взгляд в окно кухни и у меня дыхание сперло, когда я воззрилась на грязный, тощий, вонючий скелет, в который я превратилась.
И тогда я начала плакать. Я плакала не потому, что была похожа на чучело — это быстро исправит мыло, душ и чистая одежда. Я плакала потому, что я позволила себе пасть так ненормально низко. Я стояла на низшей ступени эволюции женщины. И… Лен!
Лен, с которым я встречалась по тем же причинам, по которым я в прошлом году отвергла Скотти:
— мне есть чем заняться теперь по воскресеньям, когда нет Хоуп;
— у меня есть парень, как у любой нормальной гетеросексуальной девушки;
— у меня появился потрясающий выход для сексуального напряжения, которое росло годами.
Как я позволила себе влипнуть в отношения, которых не хотела?
— Как я позволила себе? — вслух простонала я, хлюпая носом.
— Всякое бывает, — вздохнул Пепе, протягивая мне платок.
Я высморкалась и вспомнила, что Пепе пришел ко мне в гости первый раз. Он был кем-то бо́льшим, нежели просто чуточку прибабахнутым французским другом. Он был настоящим другом. Другом, которому я нравилась…
— О господи, — вскричала я, — прости, что отвергла тебя!
Пепе бросил быстрый взгляд на Бриджит.
— Все в ажуре, ma belle, я вернулся.
— И вот что тебе нужно сделать, — сказала Бриджит.
Они начали говорить, что понедельник — это отличный день для того, чтобы преобразиться из отшельника в отличника, потому что Скотти, Лена и Мэнды в этот день не будет. Очевидно, Скотти хорошенько налимонил задницу Лену, когда узнал, что тот ухлестывает за Мэндой, и заполучил отстранение от занятий на две недели. После того как Скотти увели в кабинет директора, побитый Лен вломился туда следом и отвесил обидчику мстительный хук справа. Тоже две недели блокады. А потом Мэнда нашла Скотти и напинала в мешочек с бобами. И опять две недели домашнего ареста.
— И поделом Лену, если он не попадет в Корнуэлл, — заявила Бриджит.
— Ха! — гоготнул Пепе.
— Гм, — я думала о чем-то более общем. — Мне кажется, что Лен не занимался со мной сексом, потому что он гей.
Пепе с Бриджит нервно переглянулись, не зная, как на это реагировать.
— Вы знаете, у меня пунктик насчет гомосексуалистов.
Теперь они заулыбались. Я подала признаки жизни.
— Возвращайся, — прогудел Пепе. — Мы скучаем по твоей физиономии.
— По этой физиономии скучать невозможно, — улыбнулась я.
— Ну не по этой, а по ее неиспорченной версии, — сказала Бриджит.
— Ты не можешь прятаться вечно, — добавил Пепе.
Меня это тронуло, правда. Пепе и Бриджит заботились обо мне, как могла бы заботиться Хоуп.
— Хорошо, — пообещала я.
Но я должна кое-что сделать в первую очередь. После того как приму душ.
Двадцать четвертое февраля
В ту долю секунды, в которую я переступила порог «Серебряных лугов», я поняла, что мой жуткий День святого Валентина уже стал достоянием местной престарелой общественности. Меня встретили сочувственные перешептывания и взгляды, нацеленные на меня пальцы и беззубые улыбки.
Я нашла Глэдди в комнате отдыха, как всегда. Единственная разница в том, что как только я вошла, все, кроме Глэдди и Мо, подхватились и слиняли, словно боялись, что могут подцепить от меня заразу поражения.
— Расслабься, красоооотка, — пропела Глэдди.