История вызовов была подчищена. Последний звонок Алику, в тот день, когда мы ещё только собирались ехать на дачу. В СМС куча информации о непринятых звонках, причём большая их часть от таинственного родственника Вани-Адама. Поглядывая в окно, я вошла в личный кабинет и вскоре увидела информацию о последних сделанных с моего телефона звонках. Два звонка, оба на один номер нашего местного провайдера. Я постаралась заучить номер наизусть, это было несложно, а затем выключила телефон и вернула его на место.
— Легко поверить, что кроме нас, в этом мире никого, не правда ли? — спросил у меня Адам, когда мы шли к магазину, следуя тропками, протоптанными постоянными жителями посёлка.
— Да, — согласилась я. — Поверить легко.
Перед нами расстилался снег. На чистом полотне замерзшей реки виднелась лишь одинокая лыжня, на противоположном берегу темнел лес. Уставшая от длинного и тоскливого рабочего дня продавщица горела жаждой общения, но мы её стремлений не разделили. Адам не хотел впускать в наш мирок никого, даже на какие-то мгновения, не нужно это было и мне. Улыбнулась ей слегка виновато и поспешила за своим мужчиной в нашу тихую обитель.
Этой ночью я вновь проснулась в одиночестве. Страх нашептывал мне — оставайся на месте, незнание безопаснее, оно дарит мнимый покой. Но любопытство упрямо толкало вперёд, и я пошла у него на поводу. Все также струился свет с первого этажа, рассеянный, жёлтый, также поскрипывали пословицы, отсчитывая шаги Адама. Я не стала спускаться на ступени, боялась взгляда, животный страх перед которым был ещё свеж в моей памяти. Присела прямо на крохотной лестничной площадке и прижалась лбом к холодному полированному дереву, которым была облицована стена. Минуты тянулись неторопливо. Адам ходил, иногда останавливался, словно выжидая, я слушала, задерживая дыхание, боясь, представляя, что в эти минуты тишины Адам крадется вверх по лестнице и сейчас вот увидит меня, жалкую, сидящую на полу и слушающую его шаги. И я увижу его глаза, такие тёмные в ночи. И…что он сделает? Наверняка просто засмеется, пожурит за простуду, которую я наверняка подхвачу, если буду сидеть на сквозняке, подхватит на руки, унесёт в комнату греть своим телом. Да, наверное…А отчего же тогда так страшно?
Снизу раздалась вибрация телефона, такая оглушительная в тишине, что я едва не вскрикнула от неожиданности. Прижала пальцы к губам, умоляя себя успокоиться и унять сердце, которое своим бешеным стуком могло заглушить слова Адама.
— Да? — коротко ответил он на звонок. Я вся превратилась в слух. Шаги стихли, зато послышалась лёгкая дробь, наверняка Адам нетерпеливо отбивал пальцами по столешнице. — Я сказал, все будет. Не паникуй. Несколько дней. И не звони больше, если будет нужно, я сам тебе позвоню.
И все, лишь несколько отрывистых фраз. Я вернулась в постель и скользнула под одеяло. О чем может говорить этот разговор? Определенно о том, что он вспомнил своё прошлое. Или не забывал вовсе? Заскрипела лестница, Адам поднимался. В голове метались мысли, а сама я старалась выровнять дыхание, чтобы он не догадался, что только несколько минут назад я подслушивала его разговор. Чуть прогнулся под его весом матрас, он лег рядом со мной. Затем, чуть помедлив, потянулся ко мне. Его холодная ладонь легла на мою спину, нырнула под футболку, вперёд, накрыла мою грудь и слегка её сжала. С моих губ сорвался непроизвольный стон. А затем он накрыл меня своим телом, подминая, торопливо избавляя меня от одежды. Никаких ласк, лишь небрежные касания, которые тем не менее заставляли пламя струиться по моим венам, и вот он уже внутри меня. Я распахнула глаза — темно было так, что я могла этого не делать. В тишине слышалось лишь наше прерывистое дыхание и визг пружин старого матраса. Адам навалился на меня так, что мне стало трудно дышать, но я послушно обхватила его руками и ногами, стремясь прижаться сильнее, ощутить ещё глубже.
— Ты мне веришь? — вдруг спросил Адам, толчком вдавливая меня в постель, в надсадно взвизгнувший пружинами матрас. Где-то внутри моего живота родился огонь, но, чтобы вспыхнуть, ему было мало, ещё, ещё немного…Но Адам остановился, куснул меня в шею, затем лизнул место укуса. Я вскрикнула, то ли протестуя, то ли поощряя. — Веришь?
— Да! — крикнула я. А затем закричала снова и снова, но уже от удовольствия. И уже уплывая на его волнах, успела рассеянно подумать — как же всё-таки хорошо, что сейчас я не вижу темноты его глаз.
Просыпаться одной стало уже традицией. Подушка Адама была холодной, он встал уже давно. Но на этот раз меня поджидали неожиданности. Записка на кухонном столе лаконично гласила: «скоро буду». И все. Я села на стул, взяла записку в руки. Куда он мог уехать? Что все это значит, как трактовать его поступки? Слишком много вопросов и ни одного мало-мальски приличного ответа.