— Можно, — улыбнулась я. — Если ты домой.
— Домой. Сестру доставил, передал из рук в руки мужу, можно уезжать. Беременная она у нас, дитёнка ждём.
— Здорово! — о том, что и я, некоторым образом, беременна, говорить не хотелось. — Поздравляю вас!
С Сашей было легко — Сашу я не любила. С ним можно было болтать ни о чем и смеяться. Как-то так вышло, что мы заехали в супермаркет, я, вспомнив, что в холодильнике у меня шаром покати, присоединилась, и мы бродили по торговому залу с двумя тележками, и это было так весело, несравнимо с моими серыми буднями.
— Я бегал за ней шесть лет, — с увлечением рассказывал Саша. — С пятого, представляешь, класса! Мама даже смеялась, что я не женюсь никак, именно потому, что Громову никак из головы не выброшу. Я, конечно, отшучивался, но в том доля истины была. И вот значит, совпали звезды, я иду на встречу выпускников. Вот, недавно. Волновался, как дурак — нашептали, что Полина Громова будет. Пришёл я, а там она…такая…
— Какая? — переспросила я, поневоле заинтересовавшись. Саша развел руками, не в силах подобрать слов.
— Такая. От моей Полинки — ничего. Волосы такие по пояс, груди каменные пятого размера, губы на пол лица, лицо резиновое, словно…а самое главное знаешь, что?
— Что?
— Смотрит, как королева. Словно выше всех. И ко мне так снисходительно, и между тем многообещающе…а я смотрю на неё, ищу Полину, которая столько лет мне покоя не давала, чистую, светлую, с лукавинкой и смехом колокольчиком, а вижу это, хихикающее существо с сиплым, прокуренным басом. А вывод знаешь, какой?
— Какой? — послушно спросила я, отбирая в пакет самые симпатичные на вид цитрусовые.
— А такой, что я того…вылечился. И теперь, скажем так, свободен, — он глянул на меня украдкой, на губах улыбка, мальчишеская, озорная. — Завтра пятница. Как ты смотришь на то, что бы сходить куда-нибудь?
Я стушевалась. С ним мне было легко, это бесспорно. С ним хотелось быть рядом. Но просто наслаждаясь ни к чему необязывающим разговором, не замахиваясь на большее. Не хотела я мужчин, да и сама…беременна. Но, вспомнив, как я лежу ночами и надеюсь, что Сашка наверху уронит что-нибудь и выругается в полголоса, или будет напевать, жутко фальшивя, утром в ванной, чтобы просто знать, что я не одна, что есть другие люди…это так тоскливо, сколько бы я не врала себе. И был такой соблазн эгоистично воспользоваться его предложением, ничего не давая взамен…
— Саша, — наконец сказала я. — Я только выбралась из тяжёлых отношений…
— А я в курсе. После нового года я видел, как один мужчина выкидывает из твоей квартиры другого. И тогда я подумал — мммм, какая интересная женщина…
Сашка так смешно говорил, выдерживая театральные паузы, что я не выдержала и засмеялась. Он засмеялся тоже, явно довольный собой.
— Я же не тащу тебя в ЗАГС…и в постель тоже. Хотя каюсь, против последнего пункта бы не возражал. Давай просто сходим в кино. Выпьем по пиву. Будем стебаться над студентами, которые обжимаются на последнем ряду под кадры знаменитых оттенков… Ты ходила на них? Нет? Вот, значит пойдём. А то один я это смотреть не решусь, а признаваться, что хочется, стесняюсь…
Я снова засмеялась. Посмотрела на него — ждёт. Ждёт, пытаясь сделать вид, что это волнует его не так и сильно, хотя, безуспешно. И хочется согласиться, хоть и знаю, что потом придётся выпутываться, возможно, даже испортив отношения с этим замечательным парнем.
— Хорошо, — решилась я. — Но только в кино! Только оттенки, не последний ряд, и никаких поползновений!
— Торжественно клянусь! — прижал руку к сердцу Саша. Я снова засмеялась.
Столько, как сегодня, я не смеялась уже несколько месяцев точно.
Когда мы въезжали в наш двор, уже начало темнеть. Издалека я увидела, что полюбившаяся моим посетителям скамейка занята, и, пока Саша парковался, пытаясь втиснуть машину на крошечное свободное пространство, я вертела головой, пытаясь разглядеть, кто же там сидит.
— Как бы не пришлось выходить через багажник, — пробормотал Сашка, припарковавшись. — Но, похоже, обошлось.
Он открыл дверь себе и мне, зашуршал нашими пакетами, вынимая покупки, а я едва стояла, сердце стучало так, что казалось, из груди вырвется. В силуэте безошибочно угадывался Адам. Ну что же он пришёл, зачем они ко мне приходят, как мне с этим быть? Я пыталась позиционировать себя как независимое, свободное от мужского влияния существо, а увидела его — и ноги едва держат. И глаза поднять не смею, боюсь. Боюсь, что решит, что я его предала. Абсурдно, но хотелось подбежать к нему и сказать, что это ничего не значит, что Саша — это просто сосед… Так хотелось, что едва сдерживала себя. Но еще сильнее я боролась с желанием топнуть ногой и крикнуть — это не я тебя предала, это ты меня предал, обещал новую жизнь, а на деле только сломал старую, обещал любить меня, а на деле трахал Эльзу, пока я спала… Но ничего этого я не сделала. Вцепилась в Сашкин локоть и прошла мимо, не слыша, что мой собеседник мне говорит, не отрывая глаз от земли. У подъезда Саша завозился, доставая ключи и открывая тяжелую дверь, я не выдержала, и обернулась. И увидела лишь его спину, Адам широким шагом уходил прочь. И так горько стало на мгновение, что даже в глаза его сумасшедшие, бездонные заглянуть не успела. Но все, что ни делается, все к лучшему. Пусть уходит.