— Положение невесты Шматко Олега Николаевича! — объявил прапорщик, поцеловал Машу и повернулся к «тёще»: — Анжела Олеговна, я пришёл, так сказать… официально… просить руки вашей дочери…
— Но вы же хотели подождать, пока вам лейтенанта присвоят.
— Ну… Лейтенант от меня не убежит… А вот Маша… девушка видная… того и гляди… уведут… Думаю, пора узаконить наши отношения.
Прапорщик громогласно захохотал, и женщины поддержали его веселье.
Анжела Олеговна, как полагается, пустила слезу.
— Ну, слава Богу, дети мои, — захлюпала она, обнимая Машу и прапорщика. — Я уж думала, не дождусь.
Вот так у прапорщика Шматко начался новый, возможно, самый важный этап жизни — он становился семейным человеком.
Соколу пришлось долго попариться, чтобы достать двойника рядового Хомякова. Из-за этого он даже опоздал к ужину и появился в казарме, когда там был только «вечный дневальный» Папазогло, который усердно подметал центряк.
Сокол извлёк из пакета литровую банку с новым хомяком и, подозвав Папазогло, продемонстрировал бойцу своё приобретение.
— Ну что, похож? — спросил Сокол.
— На кого? — затупил боец.
— На меня, блин! На рядового Хомякова!
— А это что, не он? — Папазогло, как всегда, был «на высоте».
— Рядовой Хомяков умер! — сказал Соколов.
— Когда? — искренне удивился Папазогло.
— Значит, похож! — сделал вывод Сокол и протянул банку дневальному. — Значит, так, боец, поместишь рядового Хомякова в его старый дом. Да, и не забудь там газеты поменять!
Сокол пошёл в каптёрку, а Папазогло стал выполнять приказание. Обнаружив в банке мёртвое тело, он вытряхнул его в мусорку. Место павшего бойца занял новый меховой воин.
Зубов встретил роту возле казармы, и, когда Медведев распустил бойцов, ротный подозвал сержантов к себе.
— Слушай, Медведев, — спросил капитан, — а какого рожна вы попёрлись в этот лес окопы рыть? Мы же обычно здесь… за частью роем.
— Товарищ капитан, дело в том, что хомяк… — заговорил Гунько, но Медведев незаметно ткнул его локтем в бок, и сержант заткнулся на полуслове.
— Дело в том, что… на обычном месте сегодня третья рота… и пятая… — пояснил Медведев.
— Так надо было на другой день… А что хомяк?
— А хомяк… он… заболел… — стал лепить Медведев, — с утра сегодня… Шерсть полезла… Глаза такие… Чихал!
— Надо к ветеринару, может? — забеспокоился Зубов.
— Он умер, товарищ капитан, — выдохнул Медведев.
— Как умер? — Зубов явно охренел от такой новости.
— Болезнь какая-то странная… Может, ящур… или грипп… куриный…
— М-да… Вовремя мы его из дома унесли. Вы-то сами как?
Смотрите не заболейте. Надо его выбросить, наверное. Или сжечь.
— Ну, мы не решились без вашего ведома… — сказал Медведев. — Он ещё в казарме.
— Ёлки-палки, могли бы инициативу проявить! — Зубов стремительно направился к казарме, сержанты пошли следом.
Банка Хомякова стояла на телевизоре, всё так же накрытая тряпкой. Зубов осторожно приближался к ней, словно шёл по минному полю.
— Блин! Ну и денёк… — ворчал он. — То мины… То бактериологическое оружие… Ладно… глянем…
Резким движением он сдёрнул тряпку с банки и от удивления отпрянул назад — хомяк спокойно сидел на дне банки, смотрел на капитана своими глазами-бусинками и смешно двигал розовым носом.
Бойцы были поражены не меньше командира. Они стояли и глядели на воскресшего хомяка, разинув рты.
— Так он же живой! — К Зубову вернулся дар речи.
— Воскрес! — суеверно прошептал Кабан.
А Зубов уже завёлся. Его лицо стало багровым. Ротный подлетел к растерянным сержантам и заорал:
— Куриный грипп?! Очень смешно! Разыграли, да? Шутники, мать вашу! Хотите, я вас тоже щас разыграю?
— Товарищ капитан, я сейчас всё объясню, — заговорил Медведев, но капитан не слышал его.
— Значит, так, клоуны! — громогласно заорал он. — Нестеров отдыхает! Остальные — получаем автоматы… ОЗК… и через пять минут на плацу!
Что поделаешь — такова служба, и угадать, куда она повернётся в ближайшую минуту, не дано никому. Сейчас ты тащишься на койке в прохладе казармы, а через минуту уже бежишь в полной выкладке по раскалённому плацу или копаешь безумную, никому не нужную яму.
Вот она, судьба солдата…
Глава 5
Старший прапорщик Шматко и его невеста Маша собирались в загс — подавать заявление. Предусмотрительный Шматко, который «упаковывался» по-военному быстро, уже минут пятнадцать терпеливо сидел на табуретке в прихожей и с нежной улыбкой наблюдал за суетливыми сборами невесты.